Глава 37

Глава 37

— Не пойду, — я раздраженно дернула головой. — Балы для принцев и принцесс, а честные ведьмы лучше дома посидят, телетарелку посмотрят.

— Давай я назначу тебя своей принцессой, — царевич Полоз сверлил взглядом два разных галстука, впав в депрессивную задумчивость.

Правый, в тонкую золотистую полоску, был украшен родовым гербом Полозов, старательно вышитым старшей сестрой. Собственно, никакого герба у них и в помине не было до тех пор, пока над террариумом маленького царевича не появилась вычурная французская эмблема. Тогда Золотой Волос взвилась от злости, надергала из своей косы волосков и вышила на детских пеленках крылатого ящера.

На левом галстуке, с дорогим алмазным зажимом, красовалась изумрудная змея с маленькой короной на покатой голове — гербом вуиры, французской королевы змей.

— Вот еще. Выбери домашний, он честнее.

— И впрямь, — согласился Сенька, возвращая привычный алый лепесток-бабочку. — Завтра пятьдесят один процент моих активов переедет в российские банки.

— Ого! — поразилась я.

Для змеев их капиталы дороже собственных хвостов, ими дорожат, как памятью о первом поцелуе. Перевод основного массива активов на отцовскую родину — серьезное заявление, понятное даже полным идиотам, несведущим в экономике.

Полоз-старший привык решать проблемы по старинке, вытаскивая козырные тузы из бесконечных подземных недр. Снижение змеиного поголовья, обвал национальной валюты, проделки чертовых мафиози? Башэн будет искренне рассчитывать на авось и в последний момент вынет огромный кусок чистейшего самородного золота, откроет новую алмазную шахту или начнет торговать ураном, снова разжившись деньгами, способными решить любые проблемы.

— Знаешь, почему первые банки появились в странах, где было мало полезных ископаемых? — Арсений выверено поправил запонки. — Люди научились создавать деньги из воздуха, а не истощать природные запасы. Я считаю точно также, отцу не помешает обзавестись хорошим управленцем.

— Зато мы душевнее, — буркнула я, точно не зная, что именно душевнее.

Полоз сел рядом, уставившись на меня понимающим взглядом. Не успела я огрызнуться, как оказалась в профессиональном дружеском захвате, именуемом объятиями. Змей сграбастал меня, как куклу, и усадил к себе на колени, положив подбородок на плечо.

— Думаешь, я не знаю, почему ты не хочешь идти?

— Не знаешь, — голос предательски надломился.

— Платья нет, подарки забыла, перед Фридой стыдно, Каша боишься, — он принялся рассудительно перечислять.

Я жалобно хлюпнула носом, зарываясь в чужой пиджак. Боюсь — не то слово. Он воплотился грозовой тьмой из моих кошмаров, и у меня было сразу две веские причины его опасаться.