— Хочешь, чтобы я добавил его в напиток? — Спокойно спросил он, стараясь помнить, чему так долго учился в Дзюби-дзи.

— Хочу, чтобы ты собрал мои вещи сам. И яблок захвати в дорогу.

Он пожал плечами, поднял фрукт и положил его на стол. Яблоки так яблоки.

— И с лотосом закончи. Я сбегаю на рынок, возьму подарки Хотэку и Норико.

— Сбегаешь? — Ёширо покосился на деревянную культю вместо ноги, но, заметив свирепый взгляд, примирительно согласился: — Как скажешь. — Он принялся разминать орехи, смешивая их с водой, чтобы она напиталась маслами и вкусом. — Только поцелуй перед уходом.

Чо подошла, посмотрела на него недовольно, но всё-таки поцеловала. Досталось всё приятное только щеке, но Ёширо всё равно улыбнулся. Жизнь была полна и прекрасна.

Нет желаний — нет сожалений. А в сердце только любовь к тому, что уже имел.

* * *

Месяцы, годы, десятилетия, эпохи — времена сменяли друг друга, как Аматэрасу Цукиёми: неизменно и неумолимо.

Сначала она присматривала за ними. За каждым из них. Не сама, но через своего посланника оками. В империи снова царил сёгунат, но сейчас сёгун справлялся. Ёкаи получали больше прав, люди учились жить с ними рядом и в равенстве.

Всё шло хорошо, и она перестала быть так внимательна. Люди способны справляться сами, им не нужно мешать.

Так проходило всё больше времени. И годы уже сливались в миг: правители менялись, вновь вспыхивали мятежи, разгорались войны — и гасли так же быстро. Люди и ёкаи учились жить, извлекать уроки, принимать последствия. Всё это было естественно и нерушимо. Шинджу жила — и она жила вместе с ней. Была ей. Ками своей империи, нашедшая укрытие на самой её окраине, на восточном берегу острова. Когда-то это место звали Малым дворцом и семья императора приезжала сюда отдыхать.