Однако в небе творилось нечто странное. Вглядевшись, я заметила, как небесная пасть уносила хрупкие снежинки к себе, поднимая их вверх и вращая вокруг кроваво-красной луны.

В необычайном смятении я отпрянула от подоконника и побежала к прикроватной тумбочке, нащупывая в темноте масляный фонарик. Несмотря на то что, как только я его зажигала, он всегда угасал, на этот раз я решила снова испытать удачу и направилась к раздвижной двери. Потянувшись к ручке, я услышала тихое рыдание, доносящееся из холла, и замерла в мертвой позе.

Девушка.

Этот голос… принадлежал маске. Но я знала лишь троих.

Напоминая себе о том, что маски были всего лишь осколками его покалеченной души, а не реальными людьми со своими чувствами, я снова схватилась за ручку и открыла дверь.

Осторожно высунув голову, осмотрела пустой коридор и окутанную красноватой тьмой лестничную площадку, откуда доносились жалобные стоны. Изучая таинственное пространство, мои босые ноги тонули в мягком плюшевом ковре, но обогнув вершину опорной стойки, резко остановились.

Схватившись дрожащими руками за голову, она сидела в центре лестничной площадки, а подол изумрудного платья веером развевался вокруг ее тела, похожего на опрокинутое сливочное пирожное.

Поднимая свое белое платье повыше, я решила, что буду делать с маской, и… спустилась вниз.

Однако Зависть даже не посмотрела на меня и продолжала плакать, словно ей было все равно. Даже когда я подошла слишком близко, озаряя коридор ярким светом и тем самым намекая на свое присутствие, она оставалась неподвижной.

– Что происходит? – прошептала я ей, покоряясь мертвой тишине.

Поднимая масляный фонарик еще выше, я надеялась найти Злость, с которой они были неразлейвода. Однако, осмотрев подножие лестницы, фойе и холл, я не обнаружила ни одного ее следа.

Но как только решила, что здесь ничего не было…

Внезапно я почувствовала угрозу и необъяснимое волнение. И, нервно сглотнув, снова взглянула на рыдающую фигуру.

– Ответь.

Она сразу же перестала плакать и посмотрела на меня огромными глазами, сверкающими в свете фонаря.

– Ты ведь его любишь? – всхлипывая, спросила маска.

Мое тело сковал ужас.

– Ну, конечно же… – отрезала она и резко отвернулась. – Он же готов умереть ради тебя.

Мои ноги начали подкашиваться, и я непроизвольно шагнула на ступеньку повыше.

– Ты говоришь о Лук…