Темно-бордовая молния прорезала небо, осветив его различными оттенками черного и красного. Свет зашипел в воздухе, полосы сливались воедино. С громким хлопком молния ударила снова, поразив различных горгулий, окружавших святилище.

Я затаила дыхание в ожидании того, что может произойти дальше. Это, конечно, не привело бы к добру.

Массивные резные фигурки монстров ожили, камень треснул и отвалился от их толстой, ороговевшей кожи. Горгульи — живые и свободные от своих каменных заточений — взмыли в ночное небо, наводя ужас на всех на своем пути.

Горгульи нападали без разбора — на фейри, тени, светила, теневых существ и смертных. И все же больше всего страдали смертные.

Король Нью-Хейзела пал, и страдальческий крик Габриэллы эхом отозвался где-то в толпе, когда она стала свидетельницей смерти человека, которого всегда называла отцом. Я двинулась вперед с магией наготове, но не было никакой возможности сказать, кто из моих друзей выжил или умер.

Рев дракона ударил по моим барабанным перепонкам, и я развернулась, наблюдая за его стремительным падением на землю. Слабый отблеск золотой и зеленой чешуи, преломляющий маленький лучик лунного света, подсказал мне, кто это был.

Лорд Август, отец Фина.

Мое тело замерло, пока я переваривала окружающие меня оглушительные звуки. Эулалия, Габриэлла, лорд Август… Каждый нуждался во мне, каждый был в беде.

Я не знала, с чего начать.

Решение было принято за меня, когда колоссальная фигура врезалась в землю впереди.

Лорд Август.

Я бросилась к нему, перекрывая окружающие крики.

Он принял форму фейри еще до моего прибытия, чешуйки сошли, обнажая сильно поврежденное тело. Было слишком много травм — сломанные кости, содранная кожа, зияющие раны.

Хотя последствия были ужасными, я должна была спасти его.

Мои веки сомкнулись, когда я потянулась к той бездне силы внутри меня, умоляя ее удержать его.

— Не надо, — мои глаза распахнулись от требования. — Я очень стар, Далия, — он закашлялся, кровь брызнула на его губы. — И пришло мое время.

— Нет, — прошептала я. — Я не могу этого допустить. Спасение мира бессмысленно, если спасать уже будет некого.

Грудь лорда Августа дрогнула, а его глаза остекленели, прикованные к небу над головой, мягкая улыбка тронула его губы от того, что он там увидел.

— Я хочу увидеть мою дочь и жену. Позволь мне. Позволь мне умереть. Сосредоточься на тех, кто жив.

Я проглотила комок в горле и покачала головой.