После войны прошло двадцать пять лет, и объединение обоих миров в один было медленным, изнурительным процессом. Светила немедленно склонились передо мной, следуя за источником силы. Но тени — они сражались с Райкеном зубами и ногтями. Они были отвратительны по своим идеям и методам, но после долгого, деспотичного правления мужчины, наконец, оказали своим женщинам ту милость, которую они заслуживали.

Тем не менее, нужно было следить и за светилами, и за тенями. Всякий раз, когда мы уходили слишком надолго, они ссорились, и это было некрасиво.

Вот тут-то и вмешивался Киеран. Новый самопровозглашенный король теневых существ вступался всякий раз, когда какая-либо из сторон выходила из-под контроля. К счастью, и светила, и тени склонны были бояться этих существ. И он, и Габриэлла наслаждались своим пребыванием в Ином Мире, часто выбирая то место своим отпуском, но их ноги оставались в обоих мирах в качестве Лорд Зимнего и Леди Весеннего двора.

Их свадьба была настоящим безумием, декор колебался между «смертью зимы» и «жизнью весны». Там были распустившиеся цветы и снег, смесь холодного и ароматного воздуха в сопровождении разномастных нарядов, и все же это было самое красивое, что я когда-либо видела.

Эти двое любили друг друга больше самой жизни.

Осенний двор все еще спорил о том, кто примет титул Лорда или Леди, но мы с Райкеном решили позволить им самим разбираться.

У нас и так было достаточно забот.

Детский смех эхом разнесся по саду, прервав ход моих мыслей, и Эулалия вышла из-за живой изгороди, издав многострадальный вздох, прежде чем сесть рядом со мной.

— Никогда не заводи детей, — сказала она.

Я только рассмеялась, потому что знала, что она любила этих двух малышей даже больше, чем Финна. Он так и не смог уговорить её на союз душ, пока всё, что не потребовалось — один взгляд в глаза их первенца.

— Я не планирую, по крайней мере, в ближайшее время, — засмеялась я, толкая ее в плечо.

Уголки ее глаз приподнялись в улыбке, когда она увидела своих сына и дочь.

— Бьюсь об заклад, Райкен грызет удила ради детей.

— Да, но, к счастью, для этого у меня под рукой есть Матильда.

Хотя провидица большую часть жизни проводила в уединении со своим возлюбленным Балаамом, раз в год она приходила ко мне с особым подарком — зельем, подавляющим течку. Я была безмерно благодарна за него, а вот Райкен — не очень.

Матильда погибла во время войны, как и Эулалия и бесчисленное множество других. Хотя я хотела спасти их немедленно, я знала цену. Так что, со временем, я возвращала их души, медленно, но верно.