Моё тело наполнилось нестерпимой мощью в тот момент, когда жизнь начала покидать глаза Малахии. Лишь крошечная искра оставалась в нём — сила, которую я колебалась забрать.

Но всё же забрала.

Крик сорвался с губ Малахии, когда я вытянула последнюю каплю его силы. Она горела и обжигала под поверхностью моей кожи. Впервые за свою очень долгую жизнь он был смертным.

Учитывая меч в спине и кинжал в шее, долго он не протянет.

Он рухнул на меня, грудь вздымалась, когда струйки крови потекли по моей броне. Его рот открылся, но он был слишком ранен, чтобы говорить или драться, единственный звук — тихий хрип.

Иссиня-черные волосы разметались по ложбинке у меня на шее, горячее дыхание щекотало кожу.

— Малахия, — прошептала я ему, звук его последнего вздоха эхом отдавался у меня в ушах. — Прости.

Было непонятно, почему я чувствовала необходимость извиняться за то, что он причинил. Возможно, это были воспоминания о нашем детстве и сожаление, которое я испытывала из-за того, что не спасла его. Может быть, это была неуместная привязанность.

Я не знала.

Но с этими извинениями он упал на землю, невидящий взгляд его глаз подтвердил его судьбу — смерть.

Следующей была моя очередь.

Затем все началось — словно сама сила выжидала победы. Свет и тьма слились в центре моей груди, сталкиваясь в яростной борьбе за власть.

Но победителя не было и не могло быть — вселенная требовала равновесия.

Они столкнулись, переплелись, вспыхивая и пульсируя в унисон.

Взревел крик, не похожий ни на один другой — мой крик.

Я молилась, чтобы никто не пошёл на его звук, потому что вскоре этот лес, вместе со всеми, кто в нём остался, обратится в пепел.

А я умру, окружённая телами мужчин, которых когда-то любила.