Шейм скорчила гримасу:

– Я бы скорее назвала тебя потаскухой, а не проституткой, но хорошо, что у тебя наконец нашлось время, чтобы подумать о себе, Ворриор.

Я зарычала и притянула ее так, что наши носы соприкоснулись.

– Что ты сделала? – огрызнулась я.

Шейм улыбнулась, обнажая острые ядовитые зубы.

– Я лишь внесла ясность относительно того, кто на чьей стороне.

– Что бы ты там ни натворила, – прошипела я, – исправь это.

Шейм сдула воображаемую пыль с ногтей.

– Как думаешь, сколько еще осталось? Минут пять? Может, восемь? Совсем скоро Пиас сам исправит все проблемы.

Она указала на тестостероновых идиотов, которые продолжали друг друга избивать. Пиас к этому моменту одерживал верх. Его кулак как раз летел в скулу Вируса, и хруст кости громко разнесся по клубу. Как и дикое рычание Ви.

– Жутко, правда? – пропела Шейм. – Эта ультимативная связь, которая соединяет вас друг с другом. Если ты сосредоточишься, то сможешь почувствовать боль Вируса, будто она твоя. Его злость и ревность. Вскоре ты просто не сможешь наблюдать за этим, и тебе придется решить, на чьей стороне сражаться.

Я уставилась на нее, чувствуя себя так, будто мне перекрыли подачу кислорода. Она была права. Если я не хотела, чтобы эти двое превратили друг друга в фарш, мне нужно было вмешаться. Однако, если помогу кому-то из них, это будет означать, что я отдала ему предпочтение. В конечном итоге каждый будет требовать, чтобы я ушла из клуба именно с ним. И с кем я пойду?

– Однажды, – прошептала я на ухо Шейм, – ты за это поплатишься.

Богиня захлопала ресницами.

– Буду ждать с нетерпением.

Фыркнув, я отпустила ее и ударила по челюсти так сильно, что Шейм отбросило в стену, а одна из ее туфель полетела куда-то в толпу. Мои костяшки хрустнули, и я потрясла рукой. Шейм выругалась, а Мэдокс одобрительно присвистнул и, слегка покачиваясь, положил руку мне на плечо.

– Не зажимай большой палец в кулаке, принцесса, а то все кости переломаешь.

– Я запомню, – пробормотала я, повернувшись к Вирусу и Пиасу. В данный момент они пытались вырвать друг другу позвоночники. Через задницу.

Я судорожно попыталась стряхнуть опьянение после амброзии. Как же сейчас не хватает матери, которая быстро заставила бы меня протрезветь! Мои мысли были неясными и кружились слишком быстро, что только мешало попыткам выбраться из этого ужаса.

– Принцесса? – дыхание Мэдокса защекотало мне ухо.