Фейт ошеломленно моргнула. Затем покорно отвела взгляд от командира. Чувство вины заставило ее замолчать, и она больше не поднимала глаз, хотя слышала, как Ливия встала и после секундного колебания отошла к другой стороне лагеря.

Фейт устало опустила голову, признавая поражение. Кайлер ласково сказал:

– Тебе нужно немного поспать. – Встав, он наклонился, чтобы сжать ее руку в знак утешения.

Она не стала говорить, что после трех неподвижных дней думала о сне в последнюю очередь. Фейт взяла лежавшее рядом одеяло и завернулась в него. Затем легла на спину и стала наблюдать за танцем и переплетениями языков пламени, прислушиваясь к треску раскалывающейся древесины и шипению огненных звездочек. Она подождала достаточно времени, чтобы остальные, по ее мнению, успели уснуть. Но сама так и не сомкнула глаз, и дело было вовсе не в трехдневном отдыхе.

Фейт медленно приподнялась, оглядывая неподвижно лежавших фейри. Бесшумно, как привидение, поднялась на ноги и накинула одеяло на плечи, чтобы защититься от ночной прохлады, а потом осторожно зашагала по лесу. Прошло немного времени, прежде чем она увидела его, стоящего к ней спиной. Яркая луна освещала силуэт, он прислонился к дереву, тело обрамляло серебристое свечение, а пряди волос стали белыми.

Услышав ее приближение, Рейлан слегка повернул голову, и сердце Фейт забилось быстрее от мучительной мысли, что он оттолкнет ее.

– Тебе лучше поспать, – только и сказал он, не оборачиваясь полностью, чтобы посмотреть на нее.

– Думаю, я надолго выспалась.

Рейлан снова посмотрел вперед, и у нее внутри все сжалось. Фейт не знала, стоит ли повернуть назад и оставить его в уединении, которого он искал. Но она не могла… Не могла отвернуться от него. Поэтому прошла вперед и оказалась прямо перед ним, закутанная в одеяло. Его взгляд был отстраненным и настороженным. Какой ей часто приходилось видеть в Хай-Фэрроу, когда они были едва знакомы.

– Ты должна отдыхать, пока можешь…

– Я жива, – выпалила она в приступе отчаяния. – Я жива, я здесь и никуда не уйду. – Рейлан вздрогнул, словно от боли. – Когда ты уже признаешь это?

Рейлан выпрямился и шагнул к ней:

– Если бы я этого не признал, Фейт, то поверь, вел бы себя совершенно по-другому.

– Тогда почему ты даже не можешь спокойно смотреть на меня? – разозлилась она.

Рейлан изучал ее со страхом, который проникал в самую душу. Возможно, дело было в лунном свете, падающем на его идеальное лицо, подчеркивая каждый контур и придавая ему вид призрака. Но загнанный взгляд его сапфировых глубин, которые соперничали со звездным ночным небом, свидетельствовали о чем-то более глубоком. Сформировавшимся из боли, настолько укоренившейся, что она никогда не переставала расти.