– Я верю, что мы проживаем множество жизней.

Изая лишь слегка пожал плечом:

– Кто знает.

Шорох привлек их внимание к тому месту, где в свете костра появился силуэт Рубена. Когда он уселся и принялся за еду, Изая спросил:

– Какими будут твои знаменитые последние слова, Ру?

Рубен вздрогнул, хотя Фейт не понимала, что в вопросе Изаи могло так сильно его взволновать. И решила, что это короткое прозвище согревает душу и служит знаком того, что они не просто принимают его присутствие, но становятся доброжелательнее и включают его в круг общения.

Ее друг сделал глубокий вдох и задумался. А потом произнес:

– Я не горюю по времени, которое упущу; я радуюсь тому времени, которое у меня было.

Кайлер тихо присвистнул:

– Глубоко. Могу я изменить свои слова?

– Нет уж. Они не просто так называются последними словами, и ты растратил их впустую. Есть бесчисленное множество других способов, которыми я могу мучить тебя, будучи немым, брат, – отрезал Изая, и они обменялись понимающими смешками.

Все это время Фейт молча обдумывала свои слова, возможно, потому, что не хотела признаваться, что думала о них раньше.

– Давай, генерал, поделись своими, – Изая обратился к следующему по кругу, когда лениво откинулся назад.

Рейлан подвинулся и обнял Фейт, незаметно притягивая ее ближе.

– Я планирую драться до последнего, а не тратить время на подобные мысли, – небрежно бросил он.

Фейт сразу поняла, что он лжет, и повернулась к нему. Когда сапфировые глаза встретились с ней взглядом, в них было тепло, смешанное с болью, словно он тоже думал о своих последних словах раньше.

– Мой последний вздох был бы твоим, – услышала она правду. – Чтобы убедиться, что ты знаешь… Я всегда найду тебя.

Фейт с трудом сохраняла внешнее самообладание в попытке совладать с бурей эмоций.