Она думала, что Рейлан самый холодный и суровый фейри, когда впервые встретила его, прежде чем смогла узнать лучше. И все же в Кайлере было что-то душераздирающе печальное. Он не сдерживал эмоций и не скрывал их от всего мира, а прятал за улыбкой ободрения, словно помогая и защищая других, справлялся с жуткой болью, которую прятал глубоко внутри.

Его низкий, рокочущий смешок рассеял сгущающуюся тьму и вселил надежду, в которой Фейт так сильно нуждалась.

– У каждого есть страхи. Я не могу превращаться в тень под землей и перемещаться. Но хотя всегда боялся заточения, знал, что это самый безопасный путь через горы.

Она даже не догадывалась об этом. Сердце болело за него, но в тоже время было облегчением узнать, что это не просто глупые страхи и кто-то еще разделяет их.

Фейт была благодарна Кайлеру за попытку отвлечь их обоих и разбавить жуткую тишину разговором.

– Рейлан когда-нибудь рассказывал тебе, как мы познакомились?

Вопрос застал ее врасплох.

– Нет. Я только знаю, что ты помог спасти Ливию, но он не говорил, что именно произошло и когда это было. – Кайлер молчал так долго, что она сжала его руку. – Ты не обязан мне рассказывать, – сказала Фейт, прислушиваясь к его слегка прерывистому дыханию.

– Мы встретились в лагере работорговцев, – произнес он наконец.

Фейт охнула, сердце болезненно сжалось при этом упоминании. Она уже кое-что знала о жестоком прошлом Рейлана, о безжалостном воспитании дяди, отца Ливии, но он никогда не рассказывал о лагере работорговцев. Не зная, что сказать, она просто молчала и ждала, захочет ли Кайлер поделиться, не осуждая и не злясь, если он внезапно решит не продолжать.

– Прежде чем я продолжу, хочу чтобы ты знала, что я вовсе не горжусь тем, что делал, и буду нести этот груз до конца дней. Но все же я сделал бы все это снова, только чтобы избавить моего брата от худшей участи. – Теперь Кайлер говорил тихо, словно стыдился. И когда Фейт еще раз сжала его руку, он слабо ответил на жест. – Мой отец был очень похож на дядю Рейлана. Его извращенный ум верил, что жестокость и есть любовь, а боль – лучшее воспитание. Мне едва минул первый век, когда родился Изая, и я знал, что сделаю все, чтобы жестокие выходки отца не причинили ему такого вреда, который был нанесен мне.

– Мы росли, и брат начал замечать, что я несу наказания не только за свои, но и за его проступки. Отец во всем видел только ошибки, ему всегда было мало. – Рука Кайлера напряглась, и Фейт обхватила его за плечо второй рукой, надеясь убедить, что вовсе не осуждает. – Для нашей семьи настали тяжелые времена. Отец потерял пост верховного главнокомандующего из-за неоправданной жестокости после нескольких случаев. – Он невесело усмехнулся. – Но по мере того как мы впадали в нищету, становилось только хуже. Он пристрастился к выпивке, которая только добавила пороха к его и без того пылающему огню ненависти и насилия. Моя мать была слабой женщиной, она не могла защитить нас и, прежде чем мне исполнилось два столетия, покинула нас всех. Мне до сих пор не известно, куда она направилась и жива ли вообще.