На последнем выдохе Фейт расправила плечи и с вызовом сказала:

– Я готова.

– Да, готова, дитя с золотыми глазами.

Ориелис поплыла к ней – яркое солнце приближалось, чтобы поглотить ее целиком. Всепоглощающий страх сковал каждый мускул в теле, пока Фейт наблюдала, как эта необъятная энергия направляется к ней.

– Это больно? – Фейт напряглась, наблюдая за огненной рябью на поверхности шара, завораживающим опасным танцем чуда.

Когда сфера приблизилась, солнце начало сжиматься и уменьшалось до тех пор, пока не оказалось достаточно близко, чтобы до него можно было дотронуться, и тогда Фейт протянула ладонь. Она была очарована тем, как сущность Великого Духа парила над ее прикосновением – сила была такой соблазнительной, такой мрачно притягательной, что полностью захватила ее.

– А дальше? – Страх затруднял дыхание. – Что будет дальше?

Свет поплыл к ней, энергия пульсировала и витала в воздухе. Наполняя легкие, обжигая кровь.

Эхо прошептало:

– Мы вступаем в начало конца.

У Фейт не было ни секунды на подготовку, ни единого предупреждения перед тем, как шар света пронзил ее насквозь. Когда он врезался в грудь, Фейт воспламенилась изнутри.

Парализующая боль охватила ее всю, но не поставила на колени. Вместо этого Фейт показалось, что она плывет в бесконечном забытьи, в то время как огонь разрывал и пожирал каждую частичку ее души. Заявляя свои права, уничтожая и возрождая вновь.

Фейт думала о нем. Только о нем. Твердила свое обещание снова и снова, пока тянулась к внутренней связи, возвращалась к единственному, что удерживало ее от окончательного забвения. Фейт Ашфаер повторяла обещание так, словно это были ее последние слова.

– Я вижу тебя, Рейлан. Вижу и слышу. И я возвращаюсь домой.

Эпилог. Рубен

Эпилог. Рубен

Так много раненых. Но Рубен не мог отрицать, что ему доставляло удовлетворение видеть боль и страдания тех, с кем он вынужден был жить, в то время как они считали его лишь недалеким простаком. Хотя сами были дураками. Он чувствовал гордость и особую радость от того, что сыграл ключевую роль в задумке поставить их всех на колени. Они склонятся перед ней. Рубен позаботится об этом.

Война между врагами возобновилась в тот момент, когда Фейт поднялась в небо на Огненной птице, которая стремительно уносила ее прочь. Поразительный момент. Неприятно было признавать, но она не пала духом. Когда-то он, возможно, восхищался ею. Даже любил. Но все это было иллюзией, которая скрывала ее невыносимое высокомерие и наивность. Даже Фейт смотрела на него как на мальчишку, нуждающегося в защите, труса.