— Не пытайся, блядь, просить милостыню, — предупреждаю я ее. — Те, кто берет то, что не дается даром, не увидят от меня пощады.

Кинжал из серы вонзается в следующую секунду. Лезвие пробивает грудь женщины прямо до черной рукояти. Вокруг него появляются красные пузыри, когда я вытаскиваю его, и она задыхается, глаза остекленели от первого намека на приближающуюся смерть.

Я делаю шаг назад, моя грудь вздымается и опускается от усилия и ярости. Кашель и стон привлекают мое внимание, а затем чья-то рука обхватывает мою лодыжку. Отдергиваясь, я бью ногой, и Гийо отлетает в пытающегося сесть Региса с затуманенными глазами.

В следующую секунду я оказываюсь рядом с торговцем, вырываю клинок, который он вытащил из руки, и перерезаю им ему глотку. Кровь заливает половину лица Региса, и он таращится на меня, моргая, пытаясь разобраться в тумане, который, без сомнения, вызван наркотиками.

— Что за…

— Нам нужно идти, — говорю я, обрывая Региса, отшвыривая жирного торговца в сторону, и слезаю с него.

Бросив взгляд через плечо, я обнаруживаю, что двое слуг Гийо пропали — без сомнения, сбежали при первой возможности. Страж мадам Розы лежит мертвый с кинжалом в глазу в нескольких футах от нее.

— Вставай, — отрывисто приказываю я, выпрямляясь, и подхожу к мертвецу. Я вытаскиваю свой кинжал, вытираю его и убираю в ножны вместе с остальными.