— Заземли их в бездну, — выругался он. — Мы их спасаем, а они что творят? Готовьте штурмовиков. Только пусть действуют мягко. Дети все же.

Алесто вздохнул и не стал говорить, что боевики уже готовы. Так готовы, что сами не соображают, что творят.

Эссан встретил их пробирающей до костей зябкостью и наливающимся розовым небом. Рассвет вступал в силу. Город пытался спать, но выходило плохо, и их провожали из окон любопытные взгляды горожан.

— Это что? — неприязненно осведомился министр, тыкая пальцем в переливающийся над школой щит.

— Межмировская разработка, — поспешно доложил один из сотрудников. — Призвана защищать посольство от враждебных элементов чужого мира.

— Ага, — кивнул министр, с отвращением рассматривая щит. — Пробить?

— Пробовали, — вздохнул мужчина, имя которого Алеста, к сожалению, не помнил, — но там усиленная стихией форма. Мы с таким раньше не сталкивались.

Алесто вспомнил щит над артефектором.

— И не пробьете, — заверил он, отступая под тяжелым взглядом министра.

— Алесто, вы кого к нам притащили? — рявкнул тот.

— Вообще-то они принцы, — принялся оправдываться Алесто, — ну этикет там, протокол. Это они помогли нам главного артефактора прижать. Сначала спасли, а потом… Я вам передавал копию его признания.

— Принцы? Этикет? — не среагировал министр на дело об артефакторе, выхватив самое важное. — Такие приличные, что школы захватывают? Из какой бездны вы их достали?

— Просто у огневиков острое чувство справедливости, они не переносят, когда детей обижают, а те плохо отреагировали на арест директора и попытку закрытия школы, — попытался объяснить Алесто.

— Надо же… какие чувствительные, — с сарказмом произнес министр и отдал приказ: — Давайте сюда боевиков, сам проинструктирую. Если защиту пробить нельзя, пусть подкоп делают.

Алесто побледнел еще больше, с тоской посмотрел в сторону школы.

— Никак нельзя, — прохрипел он — голос от нервов сел, — они уже здесь. То есть там, — и он кивнул на темнеющее в разливающейся серости утра здание.

— Какой сдыхлы⁈ — заорал министр, теряя последние остатки терпения. — У них что тоже острое чувство справедливости⁈

Отвечать ему никто не рискнул.

— И что нам делать? — спросил, тяжело дыша, министр.

— Ждать до обеда, — предложил Алесто. — Проспятся — сами выйдут. Связь мы обрубили. Газетчики не узнают. Ну а дети… Разберемся. Никто не обещал их оставить в школе. Мы готовы пристроить их, но в разные учреждения. А с директором… Суду нужно время, чтобы разобраться в степени его вины и понять, можно ли его вернуть в школу.