Он не стал настаивать. Но всё-таки отдал ей шкуру обратно — когда смог.

Потому что слухи оказались не просто шёпотом, а предвестием. Беды. Хаоса. Разрушения.

И тогда Элат сам вернул глупую сидху в её море.

Он держал её в объятиях — холодную, безжизненную, укрытую той самой прекрасной кожей — и входил с ней в бушующие волны. Ему было всё равно, погибнет он или нет.

Какая-то часть его даже желала этого. Та, что не имела ничего общего с демоном, каким он был.

Часть, что сломалась в тот момент, когда он увидел её мёртвой — с переломанной шеей — и осознал, что не может отомстить.

Потому что в войне, когда всё началось, они оказались по разные стороны — не выбирая этого.

И если подумать… он сам был её палачом. Его кровь. Его род. Его раса.

Её народ пришёл за ней. Отнял у него из рук. Они кружили вокруг, он чувствовал, как их плавники и когти цепляют его ноги.

Волны — как утёсы — топили, швыряли, выплёвывали его обратно, будто море не могло решить, что с ним делать.

Элат не сопротивлялся.

На берегу его ничего не ждало — только безумный король, которому он должен был служить.

Демоны не дезертируют. Для них не существует такого понятия.

У них были пороки — но предательство не входило в их природу.

Так же, как их предки следовали за Балором, первым королём-демоном, Элат пойдёт за Теутусом — туда, где тот захочет проливать свою ненависть.

Но если Вах его поглотит… это нельзя будет назвать изменой.

Это будет допустимая форма бегства.

Это будет…

Он не помнил, как потерял сознание. Но вдруг оказался на берегу. Среди чёрных скал.

Плевался солёной водой. Поднимался, шатаясь.