Теутус не сидел на троне.

Он и так делал это крайне редко.

У него была дюжина министров, которые разбирались с прошениями, жалобами и прочей бюрократией.

Ему был нужен сам титул — чтобы отомстить.

Только и всего.

Даже если это означало уничтожение собственной расы.

Крик отвлёк Элата. Он взглянул в сторону колонн и гнилых занавесей — и увидел, как группа слугов рвёт на куски одного из своих.

Несчастное существо корчилось и хрипело, судорожно трепыхаясь остатками крыльев. Остальные прижимали его к полу когтистыми лапами и вгрызались в него без пощады. Снова и снова.

Высасывая капли оива — единственного, что у них ещё оставалось, — выдёргивая его из костного мозга.

Разве нужно было лучшее напоминание о том, кем они стали?

Элат почувствовал, как по его длинным, заострённым ушам пробежал жар — почти стыд.

Теутус стоял у одного из окон-витражей. Окно тянулось от пола до самого свода.

Он всегда останавливался именно здесь, и Элат знал почему.

За руинами, за нищетой, за грязным снегом — виднелся портал. Его извивающиеся огни были единственным цветом во всём этом сером царстве.

— Есть что сообщить? — спросил король.

Голос его был словно пещера — глухой, шероховатый, как сама суть его природы.

Огромные плечи, ладонь, опёртая о стекло. Большая часть его кожи — обнажённая, синеватая. Он был сыт и в тепле — замок оберегал его от холода. Не так, как остальных.

— Только птицы и прочие звери. Ни одного человека, — отрапортовал Элат, стараясь звучать услужливо и почтительно, как всегда. — Всё отправлено на склады, как вы велели.

Король не ответил.

Полагая, что встреча окончена, Элат сделал шаг назад, чтобы уйти.