— Знаешь? — произнёс Си’ро. — Я понял, что день будет тяжёлым, когда мой муж сказал мне утром, что овсянки на завтрак не будет. Дни без овсянки всегда плохие.

Я и понятия не имела, что за овсянка такая и почему она способна сделать взрослого мужчину с крыльями размером с апельсиновое дерево таким удручённым.

— Мне нужно, чтобы ты рассказала, как вы попали на Острова Огня. Что вы здесь делаете. Но главное — нужно знать, удался ли план Братства.

Значит, он знал. На континенте лишь немногие были в курсе этого плана и того, что Мэддокс — иле, все они были скованы могущественным гэйсом, запрещавшим раскрывать правду. Но я никогда не задумывалась, кто может знать на островах. Несколько причастных точно должно было быть.

Я глубоко вдохнула и всё рассказала.

Мою жизнь. Мою судьбу. Моё наследие.

Жизнь Мэддокса.

Как мы познакомились и всё, что было после.

Битва в Долине, смерть короля, Орна, Вармаэт, Реймс и наше короткое пребывание в Ином Мире.

К концу рассказа Си’ро прикрыл рот рукой. Он дал мне выговориться, лишь изредка реагируя тяжёлыми вздохами или гримасами, которые выдавали, насколько невероятным ему казалось услышанное — и в хорошем, и в дурном смысле. А я тем временем раз за разом касалась узлов, чтобы проверить состояние Мэддокса. Чувствовала, как подействовал лауданум, унимая его страдания.

— План не сработал, но король мёртв, и Бран по какой-то причине не занял трон. А самое важное — Мэддоксу не пришлось умереть ради этого.

Си’ро с силой зажмурился. Я не хотела звучать обвиняющее, но тот план всегда казался мне безумным и варварским. На уровне Человеческого двора, настолько отчаявшихся, что убийство одного младенца и предначертанная ужасная судьба другому показались им приемлемым решением.

— Тогда я ещё не был тиарной. Никогда бы не позволил подобному. Наши дети священны.

Я кивнула. То, как его ногти впились в ноги, пока я рассказывала о жизни Мэддокса как наследного принца, доказывало — он говорит правду.

— Тиарна значит «король»?

Самец покачал головой.

— Нет, короля нет с тех пор, как погибли Ширр и Девятеро. У каждого острова есть свой тиарна — что-то вроде правителя, но только над своей землёй. Когда требуется общее решение, мы собираемся и голосуем.

Я представила зал, где девять самцов и самок-драконов решают голосованием, отдать ли ребёнка на смерть ради блага всей Гибернии.

Ужас. И самое страшное — я понимала, что их привело к такому.

Золотые крылья Си’ро хрустнули, когда он пошевелился. Его самоцветы то вспыхивали, то мерцали приглушённо — в зависимости от того, как он реагировал на мои слова.