Я распахнула глаза и увидела переплетение можжевельника и ветвей. Грохот битвы, нескончаемые крики — всё вернулось.

Моё сознание снова обосновалось в теле, и я почувствовала…

Ничего.

Или всё сразу.

Потому что так долго я носила в себе все эти души, что и представить не могла, каково это — быть без них.

А теперь знала. И не существовало слов, чтобы описать это.

Всё это подсознательное напряжение истощало меня.

Тьма обвилась вокруг моей шеи и запястий, и я ощутила приятное тепло в животе. Магия бурлила. Я была полна. Мой сосуд почти опустел — я тратила слишком много силы на ойв, а теперь, когда они ушли…

Ну, почти все. Остались лишь немногие.

Я поднялась. Стоило мне коснуться ветвей можжевельника — и кокон распался. Заклятье Самайна, прежде дремавшее, хлынуло в меня. Окутало и встретило с ликованием.

Да, да, защебетала тьма. Самаин. Наша ночь.

Я нашла своего спутника мгновенно: он парил в воздухе в драконьей форме, в окружении родителей, атакуя плечом к плечу. Не нужно было сообщать ему, что я вернулась — он сам послал в меня вспышку любви и гордости через связь. Я также ощутила его усталость, протест мышц и крыльев при некоторых движениях.

Каэли сражалась неподалёку вместе с Персиммоном, Медоу и Фионом.

А чуть дальше, Оберон, изнывающий от скуки, заставлял демонов вокруг задыхаться землёй, камнями и стволами. Тех, кто подходил слишком близко, он отбрасывал чем-то сочащимся, что держал в руках. Рука, догадалась я. Ободранная до мышц и сухожилий рука.

Рука Накелави.

Медоу заметила меня, и его жест, направляющий стрелы воды в демонов, дрогнул. Каэли, Персиммон и Фион тоже ощутили перемену и…

Застыли на месте.