Я уставилась на бессмертного. На его изменившееся лицо. На бороду, забрызганную кровью, и глубокий порез, сочившийся на груди.

Я обернулась к Фианне.

Кумал стоял прямо за моей спиной. Такой же крепкий, как в моих снах, только здесь я могла разглядеть его лицо. В чертах угадывалось сходство и с Фионом, и с Морриган: в глазах и в том, как они прищуривались, будто скрывая улыбку.

Позади него были все остальные. Все, кого я спасла в рощице, когда слуги пытались поживиться их душами. Мужчины и женщины, люди, павшие храбро за эту землю — и чьи души кто-то бережно хранил в кипарисах, не находя для них иного упокоения.

Я не была уверена, как долго смогу удержать их здесь. Лишь столько, сколько продлится Самайн.

— Вот ваш вождь, — я указала на Фиона. — Напомните ему, что значит быть Фианной.

Кумал кивнул. И все вместе они взревели:

— ДИОРД ФИОНН!

Боевой клич Фианны.

Они бросились в бой — существа на границе жизни и смерти, неуязвимые для ударов, но способные их наносить. И они это делали. Я чувствовала, как дёргаются мои внутренности, и улыбалась.

Фион посмотрел на меня. В его глазах я увидела тени, скорбь и молнии. Увидела, как просыпается дремлющий дух и как дрогнуло несокрушимое сердце. Он крепче сжал меч и двинулся за отцом и братством, крикнув:

— Диорд Фионн!

Каэли схватила меня за руку, и сердце моё забилось быстрее. Казалось, будто кто-то вдохнул в неё новые силы.

— Аланна…

— Это твоя магия? — прошептала я. — Ты чувствуешь, что изменилась?

— Я тебя тоже чувствую. — Изумрудные глаза моей сестры пристально вглядывались в моё лицо. — Ты другая. Освобождённая, может быть?

Да.

Это было то самое слово. Я была освобождена.

Я подняла Орну — вернее, ту половину, что сохранила рукоять. Клинок был так изуродован, что восстановить его было невозможно; не было ни вибрации, ни гулкого отклика в ладони.

Я всё равно вложила её в тахали — потому что это не имело значения. Она заслуживала закончить битву вместе со мной.