Взгляд Хока затуманился, и он сглотнул.

– Да, но иногда так кажется, – тихо сказал он, повернулся и вышел из зала.

– Что это было? – спросила я Изольду, снимая с себя мокрые вещи. Изольда держала полотенце, заслоняя мое тело.

– Всего лишь правда, – чуть слышно сказала она, пока я влезала в серые тренировочные брюки и натягивала черный пуловер с капюшоном, который принес Хокинс. Свитер был такой большой, что доходил мне почти до колен. Носки тоже были слишком велики, но мне было дико холодно, и я все равно натянула их, одновременно задаваясь вопросом, кому на самом деле принадлежала одежда. Кто бы это ни был, вещи пахли невероятно хорошо. Теплом, чистотой и чем-то пряным.

– Что сейчас произошло? – услышала я свой неуверенный вопрос, вдевая руки в слишком длинные рукава.

– Не знаю, – сказала Изольда и вздохнула. Под ее глазами залегли темные круги. – Что Джек тогда сделал… – Она остановилась и серьезно посмотрела на меня. – Если бы я знала, что он собирается делать, то остановила бы его. Способность налагать проклятия передается по наследству Королям Сент-Беррингтона. Но на самом деле это запрещено. По крайней мере, такие сильные проклятия, – уточнила она, провожая меня из опустевшего зала. – Проклятия живут собственной зацикленной на себе жизнью. Как демоны, которых выпускают на свободу, не имея возможности по-настоящему их контролировать. Я никогда не могла себе представить, что Джексон прибегнет к таким средствам. Эта сила древняя и злая, и, играя с ней, вы, в конце концов, проклинаете не только одного человека, но и всех, кто с ним связан. Так же, как Мадлен Сент-Беррингтон.

– Как костяшка домино, которую ты бросаешь, и все остальные тоже падают, – пробормотала я.

Изольда кивнула.

– Джексон, должно быть, был в отчаянии, иначе не сделал бы этого, – тихо сказала она.

– Неужели это может быть оправданием?

– Нет, по правде говоря… – Мы поднялись по лестнице наверх и, наконец, остановились перед двойной дверью из темного черного дерева. На латунной табличке изящными буквами было написано: «Дороти Грейсон. Директор».

– Значит, миссис Грейсон – действительно директор Сент-Беррингтона? – изумленно спросила я.

– Она, как и доктор де ла Руа, одна из немногих посторонних лиц, которых проклятие терпит на игровом поле, – ответила Изольда и постучала в тяжелые створчатые двери.

– Входите, – услышала я голос миссис Грейсон, и Изольда сделала шаг в сторону, чтобы я смогла пройти мимо нее.

Комната оказалась большим кабинетом с открытым камином и доходящими до лепного потолка книжными шкафами. Миссис Грейсон сидела за массивным письменным столом. Напротив нее расположился Джексон, а у окна дремал Хокинс.