– Полагаю, так и есть, – ответила Хейзел, и Сорин готов был поклясться, что в уголках ее тонких губ мелькнула улыбка.

Сорину оставалось с благоговением наблюдать за тем, как непринужденно стоящая рядом с ним женщина беседует с Верховной ведьмой Королевства ведьм. В последний раз он видел Хейзел, когда приходил с Талвин. Сказать, что встреча была неудачной, значит сильно преуменьшить. Во время того визита они потеряли двух солдат, и Верховная ведьма практически выгнала их из замка. Талвин, как водится, впала в ярость, и с тех пор отношения были натянутыми.

Пока Хейзел работала, подбрасывая в котел различные травы и порошки, Сорин со Скарлетт молчали. Видя, что варево начало закипать, Скарлетт неуверенно позвала:

– Хейзел?

– Да? – ответила та напряженным голосом, как будто ей приходилось прилагать усилия к тому, чтобы быть приятной собеседницей.

– Если я приведу сюда Кассиуса, ему тут не обрадуются.

Верховная ведьма замерла.

– Оракул сказала, что, когда вы придете, ему можно будет безопасно вернуться.

– Я помню слова Оракула. Она сказала, что для него будет безопасно вернуться, но сюда ли? Как вы объясните его появление своим подданным?

– Это не ваша забота, – отрезала Хейзел, и Скарлетт вздрогнула.

Сорин почувствовал, что девушка колеблется, но все же ответила:

– Очень даже моя. Я не приведу его сюда, если тут его будут унижать из-за того, что он мужчина. Он был изгоем на улицах, ему приходилось из раза в раз доказывать свою правоту. Будь я проклята, если допущу подобное обращение здесь.

Хейзел выронила пузырек, который держала в руках, и он ударился об пол и разбился. Во все стороны брызнули осколки.

– Он жил на улице?

– Он был сиротой, Хейзел. Прятался по подворотням, пока Лорд наемников не взял его к себе на обучение. Впоследствии о его талантах прознал лорд Тинделл и стал воспитывать в своем доме вместе со своими детьми. Однако к Кассиусу и по сей день относятся по-другому, потому что в нем нет благородной крови. Не заставляйте его переезжать туда, где на него и дальше будут смотреть свысока просто потому, что он мужчина, – мягко сказала Скарлетт, обходя стол, чтобы собрать осколки стекла.

– Элине́ знала моего сына? – прошептала Хейзел.

– Да. Никому из нас она не говорила, кто он такой, но да. Она знала его и любила, как родного, – с нежностью ответила Скарлетт.

– Он больше не может там оставаться, – сказала Верховная ведьма, схватившись за край стола. – Я думаю о нем каждый день. И каждый день гадаю, жив ли он и как выглядит. Каждый день задаюсь вопросом, какой он.