– Не поверю тебе, пока своими глазами не увижу это существо, – без обиняков ответила Скарлетт, нагибаясь, чтобы расшнуровать сапоги.

– Ты готова принять, что они летают на метлах, но не на грифонах? – спросил он, подходя к ней сзади.

– Похоже, что так, – согласилась девушка, выпрямившись. Повернувшись лицом к Сорину, она провела рукой по его щеке и пальцами почувствовала легкую щетину. – Сожалею, что моя мать так много от тебя скрывала.

Его глаза слегка потемнели, и он тоже потянулся к ее лицу.

– Из утаиваемого Элине́ больше всего меня задевает не сокрытая в землях смертных угроза и не то обстоятельство, что она жила у Хейзел почти три года. А осознание, что я мог бы найти тебя гораздо раньше. До того, как…

Скарлетт ощутила его боль и сожаление, и у нее сжалось сердце.

– Сорин, хотелось бы мне избежать тех жестокостей, которые довелось пережить? Да, но удивительное дело – каким-то образом те события привели меня сюда, к тебе. Даже когда я лежала на холодном каменном полу в особняке врага, считая, что всякая надежда потеряна, это все равно привело меня к тебе. К нам. Не знаю, верю ли я в Судьбы, как ты, но считаю, что из наших сердечных страданий всегда рождается что-то прекрасное. Смею надеяться, что они не напрасны.

Скарлетт посмотрела в золотистые глаза Сорина, и по его лицу расплылась мягкая улыбка.

– Надежда – удел мечтателей, принцесса. – Наклонившись, он нежно поцеловал ее.

– А темнота – для тех, кто ищет звезды, принц, – прошептала она, не отрываясь от его губ.

Вдруг Сорин отстранился.

– Могу ли я кое о чем тебя попросить? – спросил он.

– Хм? – пробормотала Скарлетт, опьяненная вкусом его поцелуя. Возможно, ванна и постель немного подождут…

– Хочу быть уверен, что мы не станем ничего друг от друга скрывать. Что не будем иметь секретов, как твоя мать, – нерешительно произнес Сорин.

Его слова вывели Скарлетт из задумчивости.

– Если память мне не изменяет, принц, ты сам многое от меня утаивал, причем касательно моей жизни.

Отступив от него, она подбоченилась.