Что-то явно было у него на уме.

— Что бы это ни было, — сказала я максимально мягко, — ты можешь рассказать мне.

Он закрыл глаза и дрожащим вздохом выпустил воздух.

— Есть кое-что, о чём я хочу тебя спросить.

Он засунул руку глубоко в карман брюк, а когда вынул её, в ладони оказался маленький бархатный футляр.

Моё сердце замерло.

— Я не имею права просить тебя остаться со мной навсегда, — сказал он. Голос вернулся к обычному ритму и тону, будто он начал речь, которую репетировал во время моих долгих часов вне дома в последние месяцы, после того как я устроилась на новую работу. — Но я никогда не утверждал, что я неэгоистичный человек. Или что я хороший, если уж на то пошло.

— Ты не эгоист, — возразила я. — И ты один из лучших людей, которых я знаю.

Он отмахнулся.

— Это можно оспорить, пожалуй. Но то, что я хочу спросить… — Он осёкся, закрыл глаза, покачал головой. — То, ради чего я пришёл сегодня…

— Ты хочешь, чтобы я подумала, — перебила я.

Стая уток перевалилась через тропинку всего в нескольких футах от нас, шумно переговариваясь, а мой мир медленно наклонился на своей оси.

Фредерик медленно кивнул.

— Да, — прошептал он.

Затем он открыл коробочку.

Я никогда особенно не задумывалась, каким хочу видеть своё обручальное кольцо, если вдруг окажусь в положении получателя. Алмазы казались красивыми, но какими-то скучными, безликими. Я никогда не могла представить себя с таким кольцом — ни на руке, ни где-либо ещё.

Кольцо в чёрном бархатном футляре имело в центре рубин кроваво-красного цвета, размером с десятицентовую монету. Его сложные грани ловили редкие солнечные лучи, когда дрожащие руки Фредерика слегка подрагивали.

Я могла никогда не думать о кольце раньше, но сразу поняла: красивее и совершеннее этого я уже не увижу.

— Если я скажу «да», — выдохнула я, чувствуя, как дыхание сбивается, — тебе придётся научить меня, что делать.

Я рискнула взглянуть на его лицо. Он смотрел на меня с выражением, которое я не могла разгадать.