Итан отвел Гибсона обратно в камеру, как и обещал, но не прикоснулся к нему. Что-то изменилось в выражении лица мужчины, и это насторожило его. В его глазах горел огонь, которого там не должно было быть.

И как бы ему этого ни хотелось, у Итана не было времени выяснять, как и почему. Не сейчас. В конце концов он все равно узнает. А пока пусть Хейз сохраняет Гибсону жизнь, пусть ждут момента, когда он вернется.

Итан снова взглянул на текст, жалея, что не может взять его с собой в Срединный Путь.

Сулиан избил бы его до полусмерти, если бы когда-нибудь выяснил, что Итан изучает язык, которого он сам не знает. Что только еще раз доказывало, каким жалким лидером он на самом деле являлся.

Примерно двадцать минут спустя он услышал, как позади него заскрипела по полу открывшаяся дверь, но не потрудился обернуться или даже приостановить свое письмо.

– Мой…

– Не говори, – перебил он, едва дав девушке вымолвить хоть слово. Он не хотел слышать ее голос. Это все испортит. Перед ним его невеста, будущая жена. Женщина, которая должна принадлежать ему.

– Если ты заговоришь или если в какой-то момент я увижу твое лицо, этот вечер окончен.

Он завершил письмо, написав внизу свое имя и опустив перо обратно в чернильницу.

– Если ты можешь это сделать, дважды постучи в дверь. В противном случае можешь удалиться.

Последовала небольшая пауза, а затем раздались два глухих стука. Он закрыл глаза, проводя ладонью по своему быстро твердеющему члену, и представил, что это Вэра стоит у его двери.

Вэра, которая ждала его. Вэра, которая была совершенно неопытна и слишком застенчива, чтобы говорить.

Он крепче сжал веки, сильнее двигая рукой. Она стояла обнаженная под белым прозрачным халатом, ее груди были тяжелыми, а соски твердыми, их кончики упирались в ткань, когда она прижимала бедра друг к другу.

Это была Вэра, которая наклонялась, снова и снова прижимаясь к нему своей задницей в молчаливом требовании, нуждаясь в том, чтобы он излечил ее от безумия. Того же безумия, которое он испытывал к ней.

Итан положил обе руки на свой стол, наклонившись над ним, когда вожделение пронзило его тело, а сердце забилось быстрее.

– Я хочу, чтобы ты подошла к очагу и встала на четвереньки, Вэра. Прижмись лбом к ковру, задрав задницу и раздвинув бедра.