Какой тип? Внезапно мне пришло в голову, что Блейк нанес визит журналисту некоторое время назад, чтобы узнать фамилию его биологической семьи. Вероятно, при этом он использовал свой дар, чтобы извлечь правду из Виктора Конерли.

Грейсон нахмурился.

– Что за тип?

– Такой мрачный, он что-то со мной сделал. Я не хотел ему помогать, но потом все-таки пришлось. На такое дерьмо у меня нет никакого желания. – Журналист встал. – Убирайтесь отсюда. Я не хочу снова испытывать что-то подобное.

Прежде, чем прошло хотя бы мгновение, я быстро взглянула в его карие глаза и применила свой дар. В следующую секунду вся гостиная застыла, словно время перестало существовать. Рот Лили был открыт, потому что она хотела что-то сказать, и Грейсон с поднятыми бровями уставился на мужчину. Даже танцующая пыль вокруг нас застыла, как и журналист в грязной белой футболке, который только что собирался вышвырнуть нас из своего дома.

Мое окружение превратилось в яркий мир стекла, заставив исчезнуть уныние гостиной. Место по-прежнему было заброшенным, но приобрело новый блеск. Я сосредоточенно глядела на Виктора Конерли, его карие глаза расширились, и на гостиную обрушился яркий свет. Одновременно по комнате пронесся свежий ветер, и меня охватило сильное чувство любопытства.

– Что произошло тогда в аварии Джорджины Масгрейв? Что вы знаете? – прошептала я. Кристалл звякнул, когда все развалилось. Бесчисленные мерцающие осколки плавали в воздухе, прежде чем упасть на землю, и я оказалась в другом месте.

Здесь, снаружи, дул ветер, который чуть не сорвал с голов полицейских их черные головные уборы. В общей сложности присутствовало трое, а также люди из следственного отдела, охранявшие территорию.

До меня доносился шум моря, так же как и рокот голосов. Очевидно, я находилась на месте аварии, в которой погибла мать Блейка и Престона.

Я стояла на узкой песчаной полосе между извилистой прибрежной дорогой и крутым обрывом. Отсюда открывался фантастический вид на море, бурно бьющее о крутой берег по меньшей мере в сотне метров под нами.

Мой взгляд сначала упал на отбойник на краю обрыва, прежде чем я посмотрела на песчаную почву, обнаружив следы шин, ведущие прямо к ограничительной линии. Не похоже, чтобы машина пыталась затормозить.

– Конерли, у меня для тебя ничего нет, – услышала я, как сказал один из полицейских, стоящий немного в стороне. Он был высокого роста и что-то строчил в своей черной записной книжке.

– Не будь таким, Перри, – ответил Виктор Конерли. Его версия, почти на двадцать лет моложе, выглядела неплохо и была гораздо менее утомленной жизнью, чем его нынешняя личность. Он держал два бумажных стаканчика в руках. – Ты знаешь, я никогда не раскрываю свои источники. Я также принес тебе кофе.