– Всего один короткий взгляд, Перри.
Полицейский покачал головой.
– Мой босс убьет меня, если узнает, что я даже разговариваю с тобой.
Взгляд журналиста упал на песчаную почву, на которой лежал выброшенный окурок.
– Стоит ли мне сказать Джессике, что ты все еще куришь эти сладкие штуки?
– Эй, это не мое.
Журналист усмехнулся.
– Но Джессика этого не знает.
– Не смей, Вик. Ты можешь доставить мне много неприятностей.
– Просто скажи мне, было ли что-нибудь интересное в этих вещах. Может быть, прощальное письмо?
– Мы ничего такого не нашли. Не могу даже представить, что это было самоубийство, хотя… странные вещи происходят. Но дети…
– Дай мне то, с чего я могу начать, Перри. В противном случае мне придется снова написать одну из этих скучных статей, которая более бесполезна, чем кусок туалетной бумаги. Если я сделаю это снова, то в какой-то момент убью себя.
– Кусок туалетной бумаги не всегда бесполезен.
Виктор Конерли почесал подбородок.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Ладно. – Полицейский быстро оглянулся и понизил голос. – У нее с собой был кошелек, старая книга и довольно приметный медальон. Больше у меня ничего нет, Вик.
Журналист сунул руки в карманы брюк, в то время как одно слово отразилось в моей голове: «медальон».
Имело ли это какое-то значение? Может, и нет, но, возможно, был шанс, что это медальон ведьмы, отвечающий за наши дары. Это была всего лишь соломинка, но она мотивировала меня попробовать что-то новое. Я сосредоточила все свое внимание на полицейском, которого Виктор Конерли назвал Перри. Мой взгляд сверлил его, и, хотя он не мог меня видеть, я чувствовала, что он смотрит мне прямо в глаза.
– Покажи мне медальон, – прошептала я. – Покажи мне сейчас.
В следующее мгновение что-то произошло. Глаза полицейского превратились в твердые бриллианты, мерцающая поверхность которых распространилась вокруг. В мгновение ока сцена из прошлого застыла. Небо стало ярко-синим, черные мундиры полицейских стали еще темнее, словно кто-то наложил контрастный фильтр, заставляя каждый цвет сиять еще больше.