– Ты думаешь, что проклятие заставило машину разбиться о скалы? – Грейсон приподнял одну бровь.

– Не знаю. Возможно, это действительно был мой дед. – Мысли совершенно безумно крутились в моей голове. Ничто не имело смысла, но что-то же должно было иметь смысл! Измученная, я вышла, чтобы выбросить свой пустой стакан от молочного коктейля в мусорное ведро. После этого я еще мгновение постояла снаружи, наблюдая за морем, которое было таким непостоянным. Оно могло быть мирным, мягко омывать пляж или даже бушевать, поднимая над нами свои волны. Могло погребать под собой целые участки земли и обладало силой и властью, которой никто не мог владеть.

– Эй, Джун, все в порядке? – спросила Лили и мягко взяла меня за плечо. – Или ты просто хотела немного отдохнуть от Грейсона?

– Я вас слышу! – воскликнул Грейсон, высунув голову в окно. Он открыл дверь машины, швырнул свой стакан в мусорку и подошел к нам.

– У меня такое чувство, что я стою перед морем вопросов, на которые не могу ответить. Но я должна сказать вам, что ни в коем случае не приму предложение лорда. – Я повернулась к этим двоим. – Вы считаете меня сумасшедшей из-за этого?

Грейсон положил руку мне на плечо.

– Совсем нет, Джун. – Он сделал короткую паузу. – Ладно, со своим даром ты немного ненормальная, но все-таки ты подходишь Лили. Она тоже сумасшедшая.

Лили ухмыльнулась.

– В отличие от тебя?

– В отличие от меня.

В этот момент та семья вернулась с небольшой смотровой площадки. Они сели в универсал, и, когда машина повернула, отец выбросил из машины окурок.

– Как же я ненавижу таких типов, – пробормотала Лили, прежде чем прокричать вслед отъезжающей машине: – Вы когда-нибудь слышали об охране окружающей среды?!

Грейсон, покачав головой, затушил окурок, а затем кончиками пальцев выбросил его в мусорку.

– Отвратительно. К тому же это те вонючие штуки, которые мой дед тайком курит в сарае. Смесь дегтя и ванили, омерзительно.

Лили кивнула.

– Ванильные сигареты. О них же рассказывал и садовник, который якобы, – она показала в воздухе кавычки, – бросил курить. – Я уставилась на Лили.

– Что такое? – спросила она. – Ты же сказала мне, что дворецкий говорил Джозеф все еще курит.

– Это не так, – тихо сказала я, в то время как мысли пронеслись в моей голове, и вдруг головоломка сложилась, по крайней мере, часть ее. – Ты помнишь, что сказал нам Джозеф в саду? Что этот парень – думаю, он называл его «молодой Честер», – курил как паровоз, а потом постоянно жевал жвачку, чтобы не пахло.

– Да, и? – Грейсон и Лили непонимающе уставились на меня. Они понятия не имели, к чему я клоню.