И все это время я действительно была просто пешкой в их синдикате, игрушкой, которую можно использовать и выбросить, пока он не женится на особе королевской крови. Как я могла думать иначе? Как он сказал мне прошлой ночью, его жизнь была полна привилегий, а моя — боли. Он принадлежит к одной из самых влиятельных и богатых семей в Норланде, если не в мире, а я — бедная эсландка, которая большую часть своей жизни с трудом сводила концы с концами.
— Бринла, — повторяет он, обнимая ладонями мое лицо, его ладони теплые. Он пристально смотрит мне в глаза, заставляя заглянуть в их янтарные глубины, чтобы убедиться в его искренности. — Я забочусь о тебе. Очень сильно. Больше, чем когда-либо заботился о ком-либо. И это может показаться не таким уж важным от такого человека, как я, но поверь мне… Я не думал, что у меня хватит на это сил. Я не думал, что смогу…
Он замолкает и облизывает губы.
— Пожалуйста, просто знай, что этого брака не будет. Я не хочу его, и уверен, что принцесса тоже не хочет. Это просто желание наших семей, но сегодня я ясно дал понять, что не буду участвовать в этом. Независимо ни от чего. Ты не слышала эту часть разговора?
Я качаю головой, хотя его руки все еще обнимают мое лицо.
— Я ушла.
Он кивает, принимая это к сведению. Затем он целует меня, сильно и быстро, достаточно, чтобы мои эмоции снова вернулись.
Он отрывается от меня и прижимается лбом к моему.
— Они знают, что я решил, — говорит он. — Но не думаю, что ты знаешь.
Я смотрю на его губы, испытывая слишком много бурлящих эмоций. Горе, страх, желание, утешение, потребность — и надежду. С ним всегда все сводится к надежде.
— Так скажи мне, — шепчу я, зная, что, спрашивая об этом, я рискую своим сердцем. — Скажи мне, что ты решил.
Он глубоко вдыхает и проводит большим пальцем по моим губам.
— Я с тобой. Ты — на первом месте в моей жизни. Все остальное отходит на второй план. Каждая мысль, каждое чувство вращается вокруг тебя, как будто ты проникла мне под кожу, так глубоко, что я не смог бы тебя извлечь, даже если бы попытался. И всю последнюю неделю меня убивало то, что я не могу достучаться до тебя, не могу избавить тебя от боли, не могу все исправить, сделать лучше. Я знаю, что с моей стороны эгоистично так думать, но это правда.
— Я знаю, — тихо говорю я. — Мне жаль, что…
— Нет. Тебе не за что извиняться. Никогда передо мной. Ты скорбишь, и я продолжу делать все, что в моих силах, чтобы ты почувствовала, что ты не одинока. Я просто хочу… Я просто хочу…
— Что?
— Больше всего на свете я хочу быть важным для тебя. Что-то значить для тебя, быть для тебя