«Но…»

«Теперь я буду жить в твоем теле!» — как само собой разумеющееся, сказала незнакомка.

Я почувствовала, что моя спина покрывается холодным потом.

«Я предпочитаю одиночество», — осторожно возразила я, но Сиена снова рассыпалась смехом.

Я почувствовала, как меня пихают. Уместно ли это слово для подобного ощущения? Но я чувствовала именно это — как меня мягко подвигают, спихивают с… ментального стула.

«Подвинься!» — капризно сказала Сиена, борясь со мной, потому что мне совершенно не нравилось то, что меня вытесняют из моей же головы.

И тут, видимо, из-за плотного контакта, я погрузилась в… воспоминания Сиены?

Огромный темный дом. Потолок уходит ввысь, а шкафы кажутся высоченными. Я догадалась, что смотрю глазами ребенка. Тихий смех, уже знакомый мне, прозвучал в ночной тиши жутко.

Я скосила глаза и едва не вскрикнула: мои руки были в крови. Кровь текла и с большого острого ножа. А на детской кроватке… среди окровавленных простыней… лежал маленький мальчик с перерезанным горлом. Его глаза в свете луны казались недоуменно вопрошающими…

Дверь хлопнула, и комнату огласил пронзительный женский крик:

— Сиена! Сиена! Что ты наделала?..

Меня выкинуло из чужой памяти. Сиена засмеялась.

«Понравилось?»

«Кто это был?» — в ужасе спросила я.

Меня подташнивало. Увиденное живо стояло перед глазами.

«Бедный Падик! — издевательски произнесла Сиена. — Так ему и надо! Как появился этот несносный мальчишка, родители переключили все свое внимание на него. А про свою дочурку забыли».

«Ты убила своего… брата?»

«А за это они выгнали меня из дома! Мои собственные родители! Но я им отомстила! Потом. Спустя много лет. Когда уже набралась сил и опыта. Ах как они вопили перед смертью!»

И женщина в моей голове разразилась очередной порцией совершенно безумного смеха.

«Ты многих убила?»