Отец неверующе смотрел на меня, на Эра, что встал рядом и кивнул ему, подтверждая мои слова.

— Твоя мама сердилась на меня, даже если я муху прихлопывал без причины, — неожиданно усмехнулся отец, поникнув. — Ты права... Мертвое — мертво…

— Благодарю, что не попрали законы этого мира, — улыбнулся Рух. — Но, разрушив старый мир, пришло время строить новый. Потому я дарую вам наследие. Прожив жизнь в почитании моих законов, камень вашей души сохранится на веки и будет делиться своей мудростью со своими потомками.

Рух протянул руку к маминому камню, и тот, дрогнув, превратился в облачко, что сформировалось в образ мамы. Она стояла, прикрыв глаза, и не шевелилась, папа не выдержал первым.

— Ния…, — и призрак вздрогнул, открыл глаза и, улыбнувшись, шелестом ответил:

— Любимый…

— Ты действительно ее копия, — тихо прошептал Эр, наблюдая, как папа и мама безрезультатно пытаются прикоснуться друг к другу. Другие бы расстроились, но только не мои родители, они смеялись и в результате замерли, соприкоснувшись лбами, и более счастливых лиц я не видела.

— Этот дом ваш, — заметил Рух. — Армия, что придет, поможет восстановить королевство. Захочешь править — корона твоя.

— Что за армия? — нахмурился отец, оборачиваясь к нам, мама при этом наконец-то увидела меня. Ее глаза засверкали, она сжала призрачные руки и покачала головой. А я вспомнила ее голос из детства. «Как же ты быстро растешь, доченька, вновь придется мастерить новые башмачки».

— Лируса Реста не может оставить свое наследие, потому убедила короля вернуть Святую.

— Мама опять перебарщивает с гиперопекой? — усмехнулась матушка.

— Еще как? — пожаловалась я, наконец, вставая перед молодым и прекрасным образом.

— Прости ее. Я напомню ей, что она должна доверять своим детям и потомкам.

— Хорошо. — К моему лбу прислонились, и я ощутила всю мамину любовь и тепло.

— Мам, я тебя хочу кое с кем познакомить, — встрепенулась я, как только Эр, чуть кашлянув, напомнил о себе. — Это мой любимый, подскажешь, как ты убедила бабушку принять папу?

— Это было самое сложное испытание в моей жизни, — признался отец, хлопая Эра по плечу. — Но пойдемте в дом. За горячим чаем разговоры становятся душевней.

Все направились к дому, а я растерянно замерла. А как же Рух, можем ли мы оставить вот так божественное создание на пороге.

— Может, ты с нами? — осторожно поинтересовалась я.

— Я в каждой крошке этого мира, — улыбнулся Рух. — Но отныне видеть и говорить со мной сможешь только ты.

— Типа Святая? — жалобно уточнила я.