— Но этого не произошло, — заметил Рух, смотря на меня.

— Да, потому что я самая прекрасная и умная, — богиня неожиданно подмигнула мне. — Так как второй артефакт я решила отдать той, кого искал демон. И сделать его счастливым.

— Врешь, — хмыкнул Повелитель. — Она дитя песни жизни и гармонии, она была единственной, кто мог возродить последнего потомка Весны.

— Ясно, — хмыкнул Божественный Рух, останавливая начинающий спор между божествами. — Наследник клана Весны сейчас приближается с армией к замку Власти. Можешь поговорить с ним. Но только поговорить. Если он не захочет возвращаться в твой мир, он останется здесь.

— Что?! — кажется божественная дева не была готова к такому повороту, но Рух полыхнул таким ореолом света, что та отступила, недовольно проворчав. — Ты стал сильнее…, я подчиняюсь… и ухожу.

— Стой! — заорал демон. — Разблокируй врата в мой мир!

— С этим мы торопиться не будем, — похлопал его по плечику Рух. — Хочешь знать, почему печать демонов сработала?

— Нет. Понял уже все сам.

— А я не понял, — нахмурился Эр.

— А чего тут сложного, — закатила глаза эльфийка. — Рух накачал печать своей силой. А так как Повелитель в его мире, то и подчиняется его законам.

— Законы моего мира будут пересмотрены, — неожиданно предупредил Рух, и оба божества, что Дева, что Повелитель отступили. — У меня теперь новое имя, запомните его. Я изменился… Сильно изменился. Все, что было прежде, разрушено, а что будет создано, — Рух посмотрел на меня и улыбнулся. — Увидим.

Эльфийка склонила голову и, тихо шепнув Повелителю: «Я тебе не завидую», скрылась во вспышке света. Рух, же придерживая попытавшегося сбежать Повелителя за шкирку, заметил:

— Оставляю печать тебе, Лира. Трое демонят теперь под твоей ответственностью. Как и кому их доверить, решишь сама. Да и тот, кто может уничтожить этот мир, находится рядом с тобой, страховка не помешает.

— Я никогда не причиню ей вреда, — нахмурился Эр.

— Знаю, но пока мой мир не восстановится, опасность потерь не исчезает, — и Рух посмотрел на Повелителя. Тот недовольно фыркнул, но взгляд отвел. Рух шагнул к нам и вновь опустился на колено. Посмотрев на моего отца и камень души мамы, тихо заметил:

— Лира, я знаю твое заветное желание. Одно твое слово…

— Не надо…, — покачала я головой. — Я не божество, не мне менять законы мира… Мертвое — мертво…

— Но…, — вскинулся отец, а я, посмотрев на сердце маминой магии, что сияла светом жизни и мира, спросила:

— Сможешь ли ты уберечь ее свет в реках крови, что придется пролить, чтобы восстановить ее подобие? Сможешь ли вырвать мой камень души, чтобы завершить процесс воскрешения?