Пальцы у Мити были почему-то очень холодные. «Наверное, оттого, что в подвале прохладно, – подумала Соня. – Или?.. Он же темноту не любит. Вот у Франка тогда перед хранилищем такое же лицо было. Растерянное».

Соня не стала комментировать догадки вслух, лишь сильнее сжала Митину руку. Луч фонаря высветил ровные ряды банок с огурцами и вареньем и чуть подальше – картонные коробки, на которых ровным почерком значилось содержимое: «Письма», «Заметки», «Всякое».

– С чего бы начать? Как думаешь? – спросил сыщик.

– Я бы начала со «Всякого», – предложила Соня.

– Согласен.

Дальнейшее произошло очень быстро. Что-то мягкое и маленькое ткнулось девушке в туфлю и пискнуло. Соня посмотрела вниз, заорала, дёрнулась вбок и толкнула Митю. Да так неловко, что он выронил фонарик. Тот металлически звякнул о каменный пол, подпрыгнул, ударился снова. Раздался хруст разбитого стекла. Свет погас.

И тут же следом наверху хлопнула створка окна. На этот раз очень сильно. Что-то проехало по полу и свалилось с железным звоном. Видимо, кочерга. А за ней с грохотом упала на место крышка люка.

В полной темноте Соня почувствовала, как бешено бьётся сердце и шумит в ушах. Она изо всех сил сжала Митину руку. Пальцы у него стали совсем холодными.

– Митя? – Соня ощутила, что за эти несколько секунд сама покрылась ледяной испариной.

Так, надо взять себя в руки. Ничего страшного не произошло.

– Ты в порядке? – Голос у Мити был глухой и хриплый. – Что случилось? Не ушиблась?

– Нет, я просто… Немного испугалась.

– Понимаю. Не волнуйся, я сейчас зажгу спичку. Можешь отпустить мою руку?

– Да, прости. – Соня неохотно расцепила пальцы.

Через мгновение чиркнула спичка, осветив обоих. Лицо у Мити было хмурое, взгляд он отводил в сторону.

– Я сейчас проверю фонарик, стой на месте. – Он нагнулся и зашарил рукой по полу. Зажёг новую спичку. Потом снизу донеслось: – Проклятье! Извини.

– Ничего. Я бы тоже ругалась. Совсем сломался, да?

– Лампа разбита. – Митя поднялся с фонарём в руке, бросил сгоревшую спичку и зажёг следующую.