— Император, смилуйтесь! Примите в дар золото и девушек для вашего гарема, только не велите казнить, — запричитал глава, упав на колени и утыкаясь лбом в пол.

Откупиться решил? Ну что ж, занимательная игра получается, почему бы не поучаствовать? Пробежался взглядом по девушкам. Хорошенькие, ничего не скажешь, только я пришёл сюда не за ними.

— От золота не откажусь, а что касается барышень... В моём гареме сорок три красотки, ещё десять мне без надобности. Возьму только одну.

Наивный эльф облегчённо выдохнул, вскидывая голову. В его глазах отражалось столько надежды, что я едва не разразился хохотом. Злорадным и триумфальным одновременно.

— Ваше слово закон, повелитель. Какая девушка вам приглянулась?

— Что же вы так непочтительно к императору? По-вашему, я польщусь на служанок? Нет, мне нужна принцесса! Я заберу твою дочь! — сказал и наконец повернулся к застывшей каменным изваянием Эйми.

Зараза нисколько не изменилась. Изящная фигурка, длинные белые волосы, удерживаемые острой заколкой, невинное личико с пухлыми губками и огромными зелёными глазами, в которых сквозил страх, напоминая о нашем знакомстве. На мгновение показалось, что я вновь сижу в аудитории Академии магии и любуюсь переведённой в нашу группу милашкой.

Только это всё осталось так далеко. Милашка превратилась в гадину, исковеркавшую мою жизнь, а тот влюблённый идиот умер в сточной канаве, в которую его бросили подыхать.

Повисла тяжёлая тишина, которую никто не смел нарушить. И тут... В дверь прошмыгнул мальчишка лет десяти. Высокий, худощавый и угловатый. Короткие встрёпанные чёрные волосы, аккуратные рожки, выдающие, что он ещё не научился в полной мере контролировать боевую ипостась. Обведя присутствующих взглядом, парень сорвался с места и побежал к Эйминиэль.

— Мамочка, ты в порядке? Я так испугался за тебя! — выдохнул он, обвивая руками талию эльфийки.

Со страхом на меня посмотрев, она прижала его голову к груди и с тёплой улыбкой поцеловала в макушку.

— Всё в порядке, малыш, не переживай. Иди в комнату, Обри, я скоро к тебе присоединюсь.

Нехотя отцепившись от матери, пацан побрёл на выход, периодически растерянно на неё оглядываясь.

Я всё это время сидел не в силах пошевелиться от бушующей в груди ярости, только пальцы всё сильней сжимали подлокотники трона. Я ошибся, мальчику не десять лет, а девять. Как же он похож на меня в детстве! Те же высокие скулы, упрямо поджатые губы и настороженность во взгляде. Только глаза зелёные и уши острые в предательницу-мамашу!

Едва он выскользнул за дверь, я резко поднялся, преодолел разделяющее нас с Эйми расстояние и обхватил пальцами её подбородок, вздёргивая кверху.