Горячий, жирный бульон обжег их, заставив взвизгнуть от неожиданности и боли. Но это было только начало.

— Фолиант! Синяя пыль, сейчас же! — закричала я.

Книга, словно ждавшая этого момента, взмыла в воздух над моей головой, ее страницы залистали со скоростью света. «Страница 743! «Обжигающий град»! Бросай!»

Я зачерпнула полную пригоршню ледяной синей пыли и швырнула ее в лужу кипящего бульона у ног орущих гоблинов.

Раздался оглушительный шипящий звук, и воздух наполнился клубами пара. Бульон моментально закипел с утроенной силой, а затем... затем из пара, с противным свистом, начали вылетать и разрываться крошечные, но невероятно острые осколки льда! Это был настоящий шквал обжигающих капель и режущего ледяного крошева!

Гоблины, попавшие под эту адскую смесь, завизжали уже от настоящей боли и ужаса. Они отскакивали, обжигались, порезались, тыкались друг в друга, совершенно деморализованные этим магическо-кулинарным нападением.

Орки, на секунду остолбенев, пришли в себя первыми. Их ярость, подогретая моей неожиданной атакой, выплеснулась наружу. С боевым кличем они ринулись на растерянных и частично ошпаренных гоблинов.

Бой был коротким и жестоким. Пораненные гоблины быстро дрогнули и побежали, оставляя на земле нескольких своих и массу обронного оружия.

Когда последний гоблин скрылся в лесу, в лагере воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием орков. Все они смотрели на меня.

Я стояла посреди площади, вся в брызгах бульона, с пустым котлом в руках, дрожа от перенапряжения.

Мимаш медленно подошел ко мне. Его взгляд скользнул по отступающим гоблинам, по ошпаренным землям, потом остановился на мне. В его глазах не было ни гнева, ни упрека.

Он не сказал ни слова. Просто протянул руку и... взял у меня тяжелый котел, отставив его в сторону. Потом его взгляд упал на мои руки.

Он издал низкое ворчание глубоко в груди, обхватил мою талию и поднял меня в воздух так, чтобы наши глаза были на одном уровне. И перед всем своим кланом, он притянул меня к своей мощной груди и сковал меня в таком страстном и одобряющем поцелуе, что у меня потемнело в глазах и перехватило дыхание. Это было клеймо воительницы.

Когда он отпустил меня, я еле стояла на ногах. Вокруг раздались одобрительные рыки и улюлюканья его братьев. Они смотрели на меня не как на диковинку или целительницу. Они смотрели на меня как на свою. Настоящую свою!

А у меня в голове стучала только одна мысль:

«Черт возьми, Людмила... Ты только что ведром супа разгромила банду гоблинов. Бывший муж нервно курит в сторонке».