Глава 10. Десять оттенков зеленого

Глава 10. Десять оттенков зеленого

Триумфальное возбуждение билось в воздухе. Запах крови и гари смешивался с ароматом того самого ставшего легендарным бульона. Гоблины были обращены в бегство, а я, Людмила из Саратова, стояла в центре лагеря, дрожа от адреналина, с обожженными руками и чувствуя на себе десяток взглядов, полных восхищения.

Мимаш что-то рявкнул своим братьям, и те, с громогласными одобрительными криками, принялись тащить на площадь столы, бочонки с темным элем и припасы.

Начинался пир в мою честь.

Меня усадили на почетное место рядом с Мимашем. Еду и питье подносили первым. Каждый орк, проходя мимо, так или иначе касался меня. Одни клали руку на плечо, другие проводили ладонью по волосам, третьи просто смотрели таким голодным взглядом, что по коже бежали мурашки.

Пир быстро набрал обороты. Звучали хриплые песни, рассказы о сегодняшней битве, где моя роль с котлом обрастала уже легендарными подробностями. Я сидела, пила крепкий мед и чувствовала, как волна тепла и странной власти разливается по телу. Эти дикари... приняли меня.

И вот в какой-то момент песня смолкла. Мимаш, сидевший рядом, положил свою тяжелую руку мне на затылок. Его взгляд медленно обвел братьев, собравшихся вокруг, и каждый из них замер, понимающе замолчав. Воздух натянулся, наполнившись одним-единственным желанием.

Мимаш первым поднялся с места, не отпуская меня. Его движения были медленными и полными неоспоримой власти. Он повел меня к центру главного зала, к самому большому и мягкому ложу из медвежьих шкур у потухающего очага. Остановился и обернулся к своему клану.

Одним движением он сорвал с меня платье. Я замерла, чувствуя на своей коже десяток голодных взглядов. Но это был не стыд, а пьянящее чувство собственной силы и желанности.

И тогда они подошли. Не толпой, а по очереди, как подобает воинам, соблюдающим иерархию и уважающим право сильного.

Первым был, конечно, Мимаш. Он был скалой, к которой я прижалась, чувствуя, как его сила переливается в меня. Его член нырял в мою мокрую сущность, раздвигая, упираясь и доставляя такое удовольствие, от которого срывало глотку.

Едва он отступил, его место занял Гымхаш. Он не сдерживался, и я не хотела, чтобы он сдерживался. Его зубы оставляли метки на моей коже, а руки впивались в плоть, словно боясь, что я испарюсь.

— Да-а, огненная, ещё... Давай...

Я насаживалась на его член, слушая вздохи его братьев с разных сторон, ощущая себя самой желанной на свете.

Фел сменил брата с хитрой ухмылкой. Его толстые пальцы находили такие места, о которых я сама не подозревала. Он растягивал наслаждение, доводя до безумия, шепча на ухо похабные слова, от которых кровь стыла и кипела одновременно.