Глава 4. Утро после

Свет в каюте был мягким, словно имитировал рассвет на далёкой сейчас, родной планете Санни. Всё вокруг дышало тишиной. Даже сам корабль, казалось, затаил дыхание, чтобы не потревожить покой двоих, спящих и переплетенных простынями.

Санни проснулась первой. Секунда — и воспоминания вспыхнули. Тиар Рохан! Его руки. Его губы. Его голос, шепчущий на ухо: «Теперь ты моя…» И их страсть — нескончаемая, всепрощающая и одновременно предательская. Со стороны Санни так точно. Ведь для капитана она — Илия Мур.

Он спал рядом. Лежал на спине, с полуоткрытым ртом и рукой, лежащей поперёк её живота. Его кожа — тёплая, пахла солью и камнем. Волосы растрёпаны. На губе — тонкий след укуса. Её след.

Санни не двигалась. Даже не дышала. Потому что внутри — всё кричало. И больше всего она страшилась, что ее крик вырвется наружу.

Ты соврала. Обманула. Ты не она. Ты – Санни. Не Илия. Ты предала и ее, и себя.

Но онане могла сказать и признаться.Не сейчас. Перед ним — возможно никогда. Санни не искала себе оправданий ни в странном алкоголе с Юмы, ни в обаянии капитана. Оправданий не требовалось — прошедшая ночь стала ее выбором. И ее ответственностью…

Она осторожно выбралась из постели, закутавшись в рубашку капитана. Та пахла чем-то древесным. Мужским. Надела её, подошла к внешнему экрану. Снаружи медленно проплывала станция. Яркие всполохи двигателей, миллионы огней. Тихо. Просторно. Холодно. Выходит, Тиар доставил Санни к первоначальной цели: поддельная Илия Мур сможет участвовать в конференции. Тем лучше: перейдя водораздел, Санни не видела смысла стенать и вести долгие пересуды. Романтичный завтрак для влюбленных? Вместе строить планы на будущее? Смешно. У них нет общего будущего. А значит, лучшим выбором станет покинуть его скорее. Расстаться, вырвав с корнем надежду.

Позади раздалось шевеление.

— Уже утро? Мы прилетели? — пробормотал Тиар, голос его звучал хрипло со сна.

— Похоже на то.

Он сел, закинул ногу на край кровати и потянулся. Поймал взгляд Санни и… улыбнулся очень довольной улыбкой. Многообещающей.

— Ты красивая. Даже в моей рубашке.

Она тоже улыбнулась. Старательной и выверенной улыбкой. Тем труднее это было выполнить, когда в груди всё сжалось. Капитан выглядел таким домашним, взъерошенным и… любимым. Больше всего хотелось отбросить все претензии к самой себе и кинуться в объятия юмайца. Но… вчера это был единственный билет. Билет в иллюзию, что она выдала сама себе. И он обнулился.