Глава девятая

Хубрик оказался удивительно прытким для своего возраста, хотя у него тоже наблюдалась характерная для небесных всадников походка, при которой у человека ноги постепенно приобретали форму колеса. Он пробирался сквозь бурлившую толпу подобно змее, ползущей в своей норе, и каким-то образом заставлял прохожих сторониться нас, чтобы я могла беспрепятственно следовать за ним. Новый костыль совершенно не натирал подмышку. Рукоятка была обита овчиной. Может, судьба этого костыля будет лучше судьбы его предшественников — я надеюсь.

Я так сосредоточенно следила за тем, чтобы костыль нигде не застрял, что чуть не врезалась в Хубрика, который внезапно остановился. Мы по-прежнему находились на первом ярусе, a кастел располагался на самом верху, так что же послужило причиной остановки?

— Ты когда-нибудь видела нечто подобное? — поинтересовался он, и я проследила за его взглядом. Мы стояли у подножия колонны. Над нами, подвешенные на верёвках, двигались по натянутому канату скамейки. Что это вообще такое? Люди сидели на каждой скамье, и конструкция доставляла их на верхние уровни. Невероятно! И всё-таки механизм работал по-настоящему. Я не замечала эту конструкцию раньше, потому что её воздвигли только здесь, на улице, которую ранее исследовали Артис и близняшки. Широко распахнув рот, я смотрела на чудо-изобретение. Передвигаться на такой штуковине было определённо быстрее, но кто же поверит в её существование?

— Потрясающе.

— С драконом, конечно, не сравнится, но на сегодня сойдёт. — Мы встали в очередь, продвигавшуюся к ступенькам платформы, на которую нужно было подняться, чтобы сесть на скамейки. — Когда будешь садиться, не зевай. Лифт никого не ждёт.

Подошла наша очередь, и мы забрались на деревянную платформу, а Хубрик вручил лифтёру деньги за проезд.

— Два билета за место, как только она подъедет, прыгайте на борт, — сказал лифтёр. Я почувствовала за спиной оживление, но отвлекаться было нельзя, нужно вовремя оседлать скамейку. Мне не хотелось, чтобы костыль угодил промеж досок платформы.

Наша кабинка подъехала, и Хубрик запрыгнул на неё, воскликнув:

— Не зевай!

Я напряглась, следя за костылём, но, как только собралась уже прыгнуть, чья-то рука обхватила меня за талию, и скамейка, не дождавшись пассажира, двинулась дальше. Хубрик проводил меня удивлённым взглядом, шанс был упущен.

— Плачу за двоих: за леди и за себя, — сообщил бархатный голос лифтёру, который коснулся груди кулаком в знак уважения. Не было необходимости оборачиваться. Я поняла, кто меня остановил. Я узнаю этот бархатно-железный голос из тысячи.