Долгое время каджит сидел в таком положении, закрыв глаза и чувствуя, как луч греет его лицо, греет душу, охлаждает эмоции. Он посмотрел на кучу сплетённых ветвей.

– Спасибо… – тихо произнёс каджит. – И прости…

Потом он не спеша поднялся, чуть пошатываясь, сунул меч в ножны и прошёл по заросшей траве. Голова орка лежала на месте. Каджит подошёл к ней. На него взирали яростные багровые глаза, сузившиеся от неожиданно нахлынувшего изумления, а открытая пасть застыла в отчаянном рёве, что не успел раздаться средь забытых историей камней древнего нордского кургана.

Каджит поднял её, молча и хладнокровно посмотрел, после чего, ухватившись за один из торчащих клыков, понёс её, покидая центральный зал, обогнул строение по узкому коридору и вышел из кургана.

Каджит ступил на тракт, осмотрелся. Его одежда было грязной, в некоторых местах залитой пятнами крови. Если бы кто-то проезжал в это время мимо, то тут же развернул бы целый конвой и в ужасе покинул сие место, испугавшись не более самого каджита, истерзанного долгой битвой, как того, что свисает у него в лапе.

Послышалось ржание лошади позади. Каджит обернулся. По тракту к нему скакал конь. Тхингалл слегка улыбнулся.

– Я уже не думал, что увижу тебя, дружище, – сказал он, когда конь подъехал к нему. Тряся гривой, конь радостно застучал копытом. Тхингалл молча улыбнулся, погладил его по пышной гриве. – Больше не покидай меня, понял? – спросил он, но тот звонко фыркнул в ответ. – Ну ладно, пора бы нам возвращаться назад с нашим добытым презентом, – каджит приподнял отрубленную голову орка. – Думаю, нас уже заждались в городе.

Тхингалл посмотрел на небо, чистое и спокойное. Уже рассвело и утро неспешно подступало, озаряя лес дневным и солнечным светом, постепенно освобождая кроны деревьев от мрака минувшей ночи.

Каджит въехал в город через южные ворота. Стража молча расступилась перед ним у выхода. Кто-то даже снял шлем, разглядывая то, что болтается под боком у коня, закреплённое кожаными ремнями. Голова орка, огромная и бледная, внушала ужас даже в их сердца.

Когда изнурённый, уставший до потери любого чувства и восприятия окружения каджит проезжал по улочке Фолкрита, жители, проходящие мимо, сторонились его, изумлённо глядя на трофей, что он вёз ярлу, провожая его глазами и идя следом, звонко перешёптываясь между собой, не сводя со всадника взгляда. Тхингалл не обращал на них внимание. Каджит хладнокровно следил за дорогой впереди. Всё прочее, что попадалось ему на пути, выходило вон за рамки его зрения и внимания.

Доехав до большого дома ярла, он не спеша слез с лошади, придерживаясь ладонью за свои рёбра с левой стороны. Стража подошла к нему, их было трое. Один из них, осматривая каджита, перевёл внимание на отрубленную голову чудовища. Сняв шлем, стражник посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.