— Ладно, согласен. Но деньги — вперед. Поход требует подготовки.

— Пятьдесят — сейчас. Остальные — когда вернемся живыми, — Флетчер отрезал, не оставляя пространства для маневра.

Наемник задумался на мгновение, его взгляд скользнул по фигурам сикхов у входа. — Хорошо! — хлопнул он ладонью по колену.

— Кумар, — Флетчер перешел на английский, его голос звучал устало и повелительно. — Отсчитай господину Арди пятьдесят золотых.

За долгие годы в Турции Дэниэль Флетчер не просто приспособился — он пустил корни в местную почву, усвоив её, как свои собственные. Даже пестрая, дурманящая жизнь Стамбула, с её незыблемыми устоями и холодной реальностью узаконенного рабства, со временем стала ему по душе. Он научился ценить её колорит и извлекать выгоду из её правил.

Главным для него всегда оставался фундамент благополучия — надежные средства к существованию. Всё остальное — комфорт, влияние, удовольствия — было лишь производной от их количества. А средств у Флетчера было в избытке. Именно это изобилие и питало все чаще посещавшие его мысли о жизни праздной, размеренной, посвященной исключительно собственным удовольствиям.

Будучи трезвомыслящим прагматиком до мозга костей, Флетчер не знал мук патологической жадности. Он знал цену деньгам и умел ими распоряжаться. В свои тридцать семь, сохранивший холостяцкую независимость, он все чаще задумывался, что после отставки вернется на туманный Альбион. Мечта — тихая гавань: женитьба на подобающей леди и жизнь в собственном каменном доме посреди родового имения, в окружении приличного общества и английского порядка.

Денег на все эти «хотелки», при условии разумного, а не мотовского их расходования, у него скопилось вполне достаточно. А дураком, способным промотать состояние, подполковник Флетчер не был от роду.

— Всё, решено, — мысленно подвел черту Флетчер. — Последний выход в поле. И каков бы ни был его итог — прошу об отставке. Организуем тяжелую контузию с долговременными последствиями, обстоятельный рапорт, состряпанный по горячим следам. Триумфальных донесений не предвидится, но мелкие победы, умело поданные, обязательно отыщутся. Их хватит для достойного отбытия.

Четко расписав в уме ближайшие шаги к желанной свободе, подполковник Дэниэль Флетчер испытал непривычное спокойствие. Все честолюбивые порывы юности давно перегорели дотла. Достигнув звания подполковника, он ясно осознал: дальнейшее карабканье по служебной лестнице его больше не прельщает. Даже получение ордена Бани III степени, даровавшее рыцарское звание и право именоваться «сэром», лишь слегка щекотало тщеславие — словно легкий ветерок по угасшему костру.