— Что это с вами? — спросил Джарвис недовольным голосом. — Карел, опять подвиги?

— Дядя, клянусь…

— Сударыня, как зовут вашего племянника? — перебил репортер, обращаясь к госпоже Агате.

— Якоб, — ответила она. — Якоб Хольт.

— Видите ли, — произнес Андрэ почти извиняющимся тоном, — в Аркадии вашего племянника знают под именем Долини. Вам о чем-то говорит это имя?

Хозяйка покачала головой, ольтенцы по-прежнему ничего не понимали, только Герент вскинул бровь словно бы на очередном светском рауте ему задали какой-то банальный вопрос.

— Насколько я знаю, полиция считает, что Долини приехал из Эрдваца, — заметил он. Андрэ кивнул.

— Я знаком с мнением полиции, и Долини подтвердил, что приехал из столицы по поручению сообщников.

— Вы с ним беседовали?!

— Имел такое сомнительное удовольствие. В Страгате. Брал интервью.

— В Страгате! — воскликнула тетушка Агата и без сил опустилась на скамью. — Ох ты господи! Как же это?

— Ваш племянник, сударыня, — строго сказал Пауль, — государственный преступник. — Потом с интересом взглянул на Андрэ. — Брали интервью, значит? — Репортер ответил ему ехидной усмешкой.

Тетушка Агата округлила глаза и прижала ладонь к губам.

— Так вы что-то знаете о Долини? — спросил Герент, обращаясь и к Бенару, и к младшему Малло. — Где он сейчас?

— В надежном месте, — ответил Карел. — Обездвижен и лишен голоса.

— Мой мальчик, мой бедный мальчик! — тетушка Агата заплакала. Юлия обняла несчастную женщину и увела из комнаты.

Ференц Малло в упор посмотрел на брата, тот немного смутился под его взглядом. Пауль скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Возможно, — начал Андрэ, присаживаясь к столу, — не все присутствующие знают подробности этого дела. С вашего разрешения, я кратко перескажу суть. Не так давно жителей Аркадии потрясли новости: некто по имени Долини был пойман с поличным, когда собирался заложить бомбу под Ратушу. К счастью, не успел. Полицейское расследование, почти не дало результатов, Долини не выдал сообщников даже после особых допросов.

Герент хмыкнул.

— Не сомневаюсь, Пауль, — вздохнул Джарвис, — у тебя он бы не молчал.