Уна радостно взвизгнула, закрывая дверь за Хадчинсоном и стражниками:

— Ну наконец-то! Мы тут три дня дежурили, у твоей палаты! Караулили этого блаженного! Вот уж сейчас с ним поговорят! А нам можно наконец и поесть!

— Надеюсь, не твоих золотых яблок?

— Вот еще, буду я на тебя тратить такие сокровища. Пирог будешь? Тебе теперь нужно очень, очень хорошо питаться, мамочка!

Я почти не вздрогнула от этих слов. Почти. Ну, может слезы навернулись на глаза. Может, еще и по щекам потекли.

— Ну что ты, что ты ревешь! — защебетала Уна.

— Кто ревет? — пробасил Грюмбальд. — Она ревет? Так мы сейчас детей с улицы позовем, они ее развеселят!

— Не надо звать сюда адептов, — вклинился Дерен. — Анджела только что пришла в себя, ей нужен покой. А где покой и где адепты?

— Еда ей хорошая нужна, — проворчал Грюмбальд, пряча топор в ножны. — Эй, зеленая! У тебя там в закромах есть что?

— Конечно, я же не ты, Грюмбальд, с пустыми руками приходить.

Уна полезла в корзинку, Грюмбальд усмехнулся:

— Мы золотом потом отдадим. На родинах. Как тебе идея, Заноза? Пригласишь хоть в этот раз?

Я открыла рот, но не успела ничего сказать, потому что Мия, которая до сих пор стояла тихо, вдруг выпалила:

— Извините, вы… это ведь вы!

— Кто — я? — изумился Грюмбальд.

— Вы Магнус фон Эльденберг. Вы… вы правитель Эльденберга!

— Ну я, — растерялся Грюмбальд. — Только это я для чужих Магнус фон Эльденберг. А для своих Грюмбальд. И не ори про это на каждом шагу, ради бога.

О.

О!

Грюмбальд — Магнус фон Эльденберг. Вождь гномов. Вот, почему он был на коронации!