— Ты полон этой уверенности, Доминик, — рассмеялась я.

— А ты полна мной. Я в твоих мыслях, твоём сердце, твоей душе. Ты и дня не можешь прожить, не думая обо мне. Когда мы в разлуке, это пытка. Ты жаждешь, чтобы мы были вместе. И когда мы вместе, это тоже пытка. Потому что мы не вместе.

— Ты не знаешь, что я чувствую.

— Знаю, Арина. Я знаю, потому что именно то же я чувствую сам. И я знаю, потому что был внутри твоего тела и в твоём разуме. Я слышал каждую мысль. Я чувствовал каждую эмоцию: печаль, гнев, вожделение, разочарование, страсть, счастье, страх, любовь, — его голос дрогнул от волнения. — Так что даже не пытайся притворяться, что это не взаимно, потому что я точно знаю, что ты чувствуешь. И я точно знаю, чего ты хочешь.

Доминик наклонился ко мне. Я затаила дыхание в предвкушении того, чего так и не произошло. Поэтому я начала действовать. Я скользнула руками по его спине, положила их ему на бёдра, притягивая его ближе. Я предельно остро осознавала всё. Дерзкая, непоколебимая страсть в его глазах. Учащённый стук его сердца, отдающийся у меня в ушах. Мягкое, дразнящее прикосновение его пальцев к моим волосам. Его твёрдая грудь, прижимающая к моей. Лихорадочная, головокружительная вспышка жара, которая полностью овладела мной, завладев каждой мыслью, каждым чувством, каждой эмоцией — всё это сплелось воедино, всё указывало на одно направление, одну цель, одно желание: Доминик.

— Я люблю тебя, — выдохнула я.

— Я знаю, — ответил он, и его губы были так близко, что я ощущала их вкус.

Он опустил голову ниже и легонько поцеловал меня в щёку. Затем отстранился.

— Спокойной ночи, Арина, — он поклонился мне, затем повернулся и ушёл.

Моё сердце бешено колотилось, голова кружилась от сотни противоречивых эмоций. Мои глаза настолько переполнились слезами, что всё было как в тумане. Я услышала, как он садится в грузовик Оливера. Я чувствовала магию, которая связывала нас. Она растянулась, как пластилин, когда грузовик выехал с моей заросшей травой подъездной дорожки. Я цеплялась за эту связь, укрепляя её.

Слова эхом отдавались в моих ушах, как телефонный звонок.

— Тебе не следует так дразнить её, Доминик, — сказал Оливер. — Не думаю, что ей это нравится.

Доминик усмехнулся, мягко и бархатисто.

— Вообще-то, я думаю, ей это очень нравится.

— Самодовольный ублюдок, — проворчал я.

Я бы швырнула мусорное ведро в грузовик, но они были уже слишком далеко.

— Это правда, что ты сказал? Ты влюблён в Арину?

— Да.

— Это глубокие чувства.