Ее сердце пропустило удар. Миру вряд ли должен был заводить такой ответ, но черт, как же она его хотела.

Он глубоко вдохнул, и его жабры затрепетали возле ее живота, где она так очевидно возбудилась.

– Богами клянусь, женщина. Ты не так должна реагировать, услышав, что я убил ради тебя.

– А как еще? Я тут неделями думала, что тебе стало на меня плевать. Ты исчез, и я почувствовала себя какой-то зверушкой, которую можно посадить в клетку и жить себе спокойно, пока за ней другие ухаживают.

– Никогда, – прошипел он, сжимая пальцы на ее бедре и затылке. – Я не смогу бросить тебя, даже если захочу, кайрос. Ты навсегда останешься моей душой, сердцем в моей груди. Я все для тебя сделаю, Мира. Совру своему народу, внушу им, что сражаться с ахромо глупо, даже сделаю кого-нибудь другого лидером их воинов. Я ради тебя все отдал.

– Неправда.

– Хорошо, значит, отдам. – Он пожал плечами. – Если ты этого хочешь. Я уже сделал все необходимое для этого. В любой момент Макетес может стать лидером отряда. И мы с тобой навсегда исчезнем.

Звучало неплохо. Только они вдвоем. Но тогда она больше не увидит других ундин и другие народы океана, глядя на которых она чувствовала, что этот мир еще стоило спасать.

Они помогали ей, пока его не было. Мелете, Макетес, несколько других, чьи имена она не расслышала, но они тоже были к ней добры. Действительно, искренне добры. Они приносили ей еду, задавали вопросы. Некоторые даже согласились на установку чипов, чтобы общаться полноценно. Они оказались так милы к ней, и она не хотела этого лишаться. Но меньше всего она желала, чтобы ради нее всего лишался он. Это было нечестно. Особенно если у них появился шанс все наладить.

Мира покачала головой:

– Я хочу найти способ остаться всем вместе. Чтобы у тебя были и твой народ, и я, Арджес.

– Некоторые считают, что это невозможно. – Он поцеловал ее ключицу, щекоча губами кожу. – Я говорил с древними на дне океана. Они показали мне лишь два варианта будущего. В одном из них мы семья. Во втором мы воюем.

– Может, ты видел не все, – ответила Мира, приглаживая его волосы и проводя ногтями по коже его головы. – Может, ты видел лишь фрагмент будущего. Момент, когда мы были одни. Может, в таком будущем есть и я, и твоя семья.

– Если мы хотим претворить такое будущее в жизнь, то нам предстоит многое сделать. Мой народ. Твой народ. Никто из них не хочет идти на перемирие, и я пока не уверен, что это вообще возможно. Тебе придется стать нашим переводчиком, прежде чем они вообще согласятся с нами говорить.

– Это я могу. – Она плохо понимала, как и что из этого выйдет, но была готова попытаться.