Сын Фортиса прокашлялся, выдувая песок из жабр, и сказал:

– Она спасла наши жизни. Я видел, что ей угрожала опасность, чувствовал, как ей было страшно. Но она все равно это сделала. Если есть на свете женщина, которая могла бы выжить в том взрыве, это точно она.

Эти слова должны были его приободрить, но у них не получилось. Вместо этого Дайос лишь подумал, что в таком взрыве не выжить никому. Никому. А он ведь так старался сделать все возможное, чтобы она была в безопасности.

Но Аня решила прыгнуть в пекло сама. Выбрала пожертвовать своей жизнью ради стольких других. Как мог он остановить ее от такой чести?

Чувствуя себя совершенно сломленным, Дайос кивнул младшему и встретился взглядом с его отцом.

– Фортис, проследи, чтобы все, кто должен выбраться, выбрались. Собери наших, дай им знать, что выживших нельзя убивать.

– Хорошо. Все будут в безопасности до прибытия твоего брата.

Дайос повернулся к городу и снова почувствовал боль – словно зазубренный нож вонзили в грудь. Он даже не догадывался, как больно будет потерять ее. Пошел ли бы он на такой риск, если бы знал?

Он вслепую нырнул в песчаное облако, ощупью находя рваные края металла. Они царапали его нежные перепонки и кололи подушечки пальцев. Несмотря на всю боль, он знал, что сделал бы все это еще тысячу раз, только чтобы сохранить в своей груди воспоминания о ней. Он все отдал бы, чтобы коснуться ее золотых локонов.

Все вокруг него было залито светом пламени, но Дайос видел только лучики в уголках ее глаз, когда она улыбалась ему. Вспоминал, как она не боялась его приступов злости и верила, что он никакой не монстр. Хотя он был именно монстром. Даже когда он пытался заставить ее себя ненавидеть.

Аня с самого начала смотрела на него с заботой и любовью. Не как на домашнее животное или какое-то странное морское создание, а как на мужчину, который видел столько всего в этой жизни. И она знала, каково это.

Над его головой еще оставался воздух. Огонь там тоже горел, но и воздух пока не кончился.

Чувствуя, как немеют жабры, он заглянул в комнату. Взрыв разорвал металлический пол пополам, и бо́льшую часть помещения уже затопило. Но из-за того, что пол раскололся надвое, комната словно бы накренилась, и часть ее все еще оставалась сухой. Даже внушительная часть, он бы сказал. Вода уходила в трубы и хлестала дальше в город. Судя по приглушенным крикам, он подозревал, что там затапливало нижние уровни и что многим людям не суждено было выбраться.

Ему должно было быть их жаль. В конце концов, он влюбился в одну из них. Но он не чувствовал… вообще ничего.