Я поднял руку, и стражники нацелили свои арбалеты в толпу.

— Уверен, объяснять последствия непослушания не стоит, — я опустил руку и отвернулся от толпы. — Хина, поможешь стражникам, если понадобится. А… и главное, не спали дом, — насмешливо предупредил её я, улыбнувшись.

— Эйс! Это не смешно!

"Ну это как посмотреть, я уже без какой-либо инициативы это делаю. Если в деревне каждый день так и будет что-то происходить, то моя крыша точно поедет вместе с жителями куда подальше отсюда."

Я зашёл в дом и, закрыв за собой дверь, начал пытаться нащупать что-нибудь в беспросветном мраке, и вскоре из-за этого ударился лбом об какую-то балку на потолке, которую не заметил.

— Тут есть кто-нибудь? — спросил я, доставая клинок.

Где-то слева начались шорохи и, немного прислушавшись, я услышал вопрос:

— Вы пришли убить меня?

— Я не намерен разговаривать в полной темноте, открой окно! Ни черта ведь не видно, — я всё так же пытался найти рукой хотя бы стену.

Посередине комнаты зажглась свечка, и я заметил, что вокруг, оказывается, достаточно пусто. Был лишь небольшой ковёр в центре и деревянная статуэтка, стоящая рядом с ним. Больше же ничего мне на глаза не попалось.

Из угла комнаты вдруг показался худощавый парень в одних штанах — по лицу показалось, что он, скорее всего, мой ровесник. Парень сел на ковёр и начал бубнить себе что-то под нос.

— Ты что делаешь? — спросил я в смятении, подойдя к парню.

— Молюсь Богу.

— Люди на улице считают иначе — говорят, молишься демону.

— Все мы поклоняемся демонам, просто каждый выбирает своего.

"Философствовать бы сейчас, когда тебя убить половина деревни хочет."

— Может, мне и вправду повесить тебя, если ты сам не отрицаешь, что молишься демону? — спросил я парня, приподняв брови.

— Тогда и вам нужно будет висеть рядом со мной, — с этими словами он перекрестился.

— С чего это?

— Я молюсь отцу нашей общей знакомой, Аскании.