– Ты долго…

Максим Романов склонился в глубоком поклоне перед невысокой фигурой, замершей перед ступенями, ведущими к трону и подставке с тремя драгоценными изделиями.

Нет, я конечно верю в честность всех местных служащих. Ну, прям совсем верю, вот такой я доверчивый! Но, может быть, логичнее было бы все-таки хранить их где-нибудь под замком в сокровищнице?.. И первый запуск провести где-то тайно?.. Но тут же сам себя поправил: в какой-нибудь потайной комнате их работу не проверить – судя по навороченной системе искусственно выстроенных потоков (в природе они никогда так не располагались), этот комплект создавался именно для этого зала. Возможно, в отрыве от него они тоже что-то могут, даже наверняка, если подумать, но только здесь можно полностью раскрыть их предназначение.

– Отец умер.

– Ваше императорское величество, – еще ниже склонился наш пленитель, – Соболезную вашему горю.

– Оставь свои словеса! Где ключ?

– Вот он!

Вынув из кармана медальон, полковник Максим Романов тихо ругнулся и принялся нервными движениями оттирать украшение от моей крови.

– Как он действует? – цесаревич предусмотрительно не спешил брать в руки незнакомый артефакт.

– Приложить к замку при активации! – поспешил уточнить «родственничек».

– Покажи! – скомандовал цесаревич, кидая полковнику совсем небольшой сверток из своего кармана.

Епта! Что еще за фокусы?

С места «в последнем ряду» не было видно, что за вещь кинул Александр моему якобы единокровному брату,

– Надень! – скомандовал полковнику цесаревич.

– Государь, но это серьга?..

– Надень! – еще более властно прозвучал приказ.

Не осмеливаясь ослушаться, скрипнув зубами, полковник Романов вдавил украшение в мочку уха, а потом поднес к окровавленному уху медальон. Очевидно, что серьга принадлежала кому-то из императорской семейки, обычно на такие артефакты никакой защиты не навешивали.

– И как? – поинтересовался Александр у недоумевающего мужчины.

– Что именно?

– Это заживлятель, – подтвердил наследник мои подозрения насчет назначения искусно переплетенных и изогнутых блестящих металлических нитей с нанизанными крошками бивня, нелепо смотрящихся на одетом в форму мужчине, – Ах, да! – Сгусток плазмы влетел в левую голень человека, считающегося моим братом. Тонкий вой, взвившись к потолку, отразился от нарисованного неба, витражей и вернулся вниз, ввинчиваясь пронзительной нотой в уши.