– Ксавьер… – простонала я.
В ответ он рыкнул и опустил меня на член одним рывком. Я выгнулась в спине. Ксавеьр замер. Мужские губы замерли близко-близко от моих. Я сама начала целовать его грязно и развратно, срываясь на пошлые стоны.
Я закрыла глаза, чувствуя, как уверенно Ксавьер наполняет меня раз за разом. Дрожу от невероятных ощущений. Хочется большего – и самого отвязного поцелуя, и ярких вспышек экстаза по всему телу.
Я сама наталкиваюсь на член Ксавьера, сводя бёдра в судороге подступающего удовольствия. Мне хочется принимать его член больше и острее.
Я пьяна его близостью и ощущением Саймона. Он смотрит, как я того и хотела, помогает и направляет, сгорая сам от желания. Я выгибаюсь в спине и оттопыриваю попку, насколько это возможно.
– Са-а-а-ай?
Он понимает меня без слов. Подходит ближе и сразу смыкает зубы на шее, ставя и свою метку. Задыхаюсь. Желаю большего. Получаю ощутимый толчок между ягодиц и стараюсь не зажиматься, чтобы не было дискомфорта.
Но моё тело уже приучено к этим самцам. К их крепким, жадным объятиям и остервенелой, почти животной страсти, наполняющей меня с двух сторон.
– Тугая девочка и такая голодная, – рыкает Саймон, вбиваясь на всю длину.
Хватка Ксавьера на моих бёдрах становится безжалостной. Когти прочерчивают кровавые царапины. Он хочет подвинуть меня ближе к себе так, чтобы ничего не досталось его Старшему брату.
– Ксав! – предупреждает Саймон. – Убью…
– Нет. Нет… Всё нормально, – шепчу я, млея от глубоких и сильных толчков. – Всё хорошо, Ксав. Не останавливайся. Мне нравится. Продолжайте! Ещё…
Братья действуют почти слаженно и вскоре находят один общий ритм, выбивая из меня пошлые и громкие звуки.
Тело поёт и жадно пьёт мужскую ласку. Обычно терлеанцы и кормились во время секса, но сейчас этого нет. Они, наоборот, словно делятся со мной бешеной энергетикой и мощью, вколачивая их в меня с двух сторон.
Внизу живота зреет волна оргазма. Братья слишком быстро и уверенно подводят меня к желанной черте, невозможно яркой.
До неё остался всего одно движение.
Прикус. Стон. Толчок.
Я кричу, когда получаю ту самую последнюю каплю, выбившую на запредельный уровень наслаждения.
Это абсолютная точка кипения красного марева, в котором тело звенит от экстаза, а тяжёлое дыхание мужчин проносится шумной лавиной по моей коже.