И это была ещё одна причина, по которой синеглазка так любила дождь. Потоки падающей с небес воды охлаждают раскрасневшиеся от высоких температур решётки той темницы, из которой рвётся не знающее сострадания и жалости злобное чудовище.

Именно в надежде на этот успокаивающий эффект Броня и вышла на балкон, однако предусмотрительный архитектор заранее обеспокоился тем, чтобы осадки лишний раз не тревожили тех, кто решит подышать свежим воздухом по непогоде, и добавил на чертёж здания университета козырёк. Так что, девушке пришлось, буквально, перегибаться через перила, чтобы поймать макушкой хоть немного тяжёлых прохладных капель.

Девушка слегка вздрагивала, ощущая, как некоторые из них скользят по шее и скрываются под воротником. Одни спускались вдоль позвоночника и вниз, до самой поясницы. Другие сползали к ключицам, чтобы скатиться по ним прямиком в сокровенное пространство меж грудей. Некоторые капли собирались на голове, вдоль белого обруча, удерживавшего волосы, чтобы затем всем вместе сорваться с высоты, когда некромагичка вдруг вновь решит пошевелиться.

Так Броня провела бы всю перемену, если бы не знакомый звонкий чрезмерно высокий, до карикатурно-мультяшного, голос.

— Не помешаю?

Безродная чуть повернула голову, чтобы краем глаза увидеть уже знакомый силуэт Ёлко Каппек.

— Если только не будете пытаться меня столкнуть, — последовал безразличный ответ.

— Яре-яре, — покачала головой родовитая некромагичка и подошла к перилам, но лишь чтобы опереться, а не смочить голову дождевой водой по примеру синеглазки. — У нас в ковене принято обращаться друг к другу на “ты”. Исключение сделали только для Вика: каждый раз, когда он ведёт себя недостаточно пафосно, где-то в мире умирает один котёнок.

— Но не в те моменты, когда этого не видит пан Маллой, — ответила ей Броня. — Вне поля его зрения мир работает по-старому.

— Все мы — глаза и уши Дарка, — хмыкнула Ёлко. — И если кто-то из внешнего круга ковена этого не понимает, значит он плохо выполняет свою работу.

— Хорошая постановка вопроса: и вот уже у меня появляется моральное право дёргать начальство за рукав и тыкать пальчиком в тех, кто меня обидел, — безродная невесело усмехнулась. — Вот только мир устроен несколько сложней: у меня недостаточно сил, чтобы противостоять даже мелкому дворянству, которое вполне может и отомстить за подобную кляузу. Несмотря на то, что де-юре я являюсь частью ковена, де-факто я всё ещё одинока.

Несколько секунд они обе молчали. Лишь капли дождя отбивали неровный ритм по козырьку балкона над их головами, да по всё ещё густой листве стоящих во дворе деревьев.