Некромагичка не обращала никакого внимания на то, что происходило рядом с ней. На усмешки однокурсников, на лишённые всякой фантазии подтрунивания и выкрики. Здесь, в аудитории, было только её тело. Разум же находился в самой гуще событий.

Этот разум без труда вспомнил типовую планировку той самой квартирки, в которой ещё совсем недавно Броне довелось провести первый, в истории современной Богемии, дендромагический ритуал создания древа-хранителя. Девушка с лёгкостью опознавала скрип дверей шкафа, шуршание выбрасываемых на пол постельного белья и одежды, грохот переворачиваемой мебели. Она абсолютно чётко слышала тот страшный приказ.

— Я слышал бабский визг: найти и схватить всех, кто есть в этой халупе… раз-два-три-четыре-пять, мы идём искать!

Разум легко выстроил картину поимки пани Вейлис. Грохот перевёрнутой на бок кровати. Короткий удар в живот прервал перепуганный женский визг и сбил дыхание. Картина, абсолютно дикая с точки зрения мира, в котором Броня жила раньше, но абсолютно обыденная для Форгерии.

— И с кем это ты, интересно, говорила? — насмешливо спросил мужской голос у пленницы. — Ладно, сейчас узнаем. Алло? Это полиция. Назовите себя.

Указательный пальчик некромагички тапнул по иконке с перечёркнутым микрофоном. Не было более никакого смысла таиться.

— Ты не в том положении, чтобы требовать отчёта или ответа, — речь синеглазки звучала на удивление спокойно, даже тихо, однако не различить угрозу в этом змеином шипении мог лишь глухой. — Между мной и тобой пропасть, которую такое безмозглое ничтожество, как ты, не сумеет преодолеть даже за три сотни жизней…

— Я в том положении и в том праве! — перебил её собеседник. — Я уполномочен лично Рагцигом Сковронским…

— Врываться в дома безоружной челяди? Не смеши мои тапочки, — короткий нервный смешок звучал совершенно неуместно. — Извинись перед этой женщиной, поправь ей мебель, запили обратно дверь и уйди. Нет, не уйди. Беги…

— НЕМЕДЛЕННО НАЗОВИСЬ, КУРВА!!! — не выдержал мужчина.

Воцарилась недолгая пауза. В разговоре, не в аудитории: беззаботная юная шляхта была бесконечно далека от проблем простого народа. Местная студентота откровенно веселилась, вспоминая традиционную форгерийскую детскую забаву, заключавшуюся в том, чтобы между вспышкой молнии и раскатом грома вставить как можно больше слов, хулящих врага рода человеческого.

Его именем Броня и решила представиться.

— Странно, что ты меня не узнаёшь. Ведь это я сегодня ночью скреблась в твои окна. Я — самый страшный кошмар таких ублюдков, как ты. Я — Лешая.