– Ты, кажется, забыл. Валькирия – не женщина.

Я обошла его и приблизилась к хижине. Те слова больно врезались мне в память, и хотя я прекрасно понимаю, что Лекс в тот раз просто погорячился, не напомнить ему об этом лишний раз не могла. Может, это научит его думать перед тем, как разевать рот. Никогда ведь не знаешь, с кем и при каких обстоятельствах сведет тебя жизнь.

Подойдя к двери, я на всякий случай позвала хозяев. Вдруг это место облюбовал какой-нибудь отшельник (или, в самом деле, людоед), а тут мы без торта к чаю. Как там говорится, незваный гость хуже упыря.

Но на стук никто не ответил. Как, в общем-то, и ожидалось. Я толкнула дверь, но она не поддалась. Присохла, наверное. Рядом тут же возник настоящий мужчина и собирался уже помочь хрупкой девушке, да не тут-то было. Опередив его, я выбила дверь ногой и, победно взглянув на вампира, одарила его издевательской улыбкой. Интересно, как я раньше выживала без этого «помощника»? Наверно, по счастливой случайности.

На мою провокацию Лекс не повелся. Его лицо сейчас вообще не выражало никаких эмоций. Он молча пропустил меня вперед. Я вошла в дверь, пригнувшись, потому что избушка здорово просела в землю. Внутри, естественно, было темно, прохладно и пахло сыростью и мхом. Я включила фонарик. Одна комната, где-то пять на пять метров. В углу стоял гнилой деревянный стол, по которому ползали какие-то твари, и две табуретки, садиться на которые себе дороже. У стены напротив находился металлический каркас кровати даже без пружин, у противоположной стены такой же дряхлый диванчик с вырванным и отсыревшим поролоном, маленький железный котел и несколько покрытых мхом, гниющих поленьев. Окна были не выбиты, но накрест заколочены досками. Отсыревшие доски деревянного пола превратились в труху и проминались под ногами, так что мы стояли почти на земле. Один плюс – здесь есть хотя бы четыре стены и, хоть дырявая, но крыша.

Я свалила сумки на диван. Лекс сделал то же. Проверив местность радаром, я поужинала и разложила на полу спальный мешок. Лекс возился дольше меня. Он долго соображал, что делать с мешком и как лучше залезть в него. Нам бы не помешала парочка одеял. Ночью, кажется, будет холодно.

Прошел час. Лекс лежал молча, наверное, спал. А мне спать не хотелось. Я стояла у окна, обернувшись спальным мешком, как одеялом, и сквозь накрест забитые доски смотрела на небо. Верхушки деревьев словно специально расступались над хижиной, давая мне возможность увидеть звезды. Я снова думала о своем будущем. Не ближайшем – о нем я имею представление. А вот далекое… если оно, конечно, есть. Будем надеяться, все же есть. И опять двадцать пять. Если закончится война, что будет со мной? Чем я буду заниматься в мирной жизни? Торговать цветами, преподавать ОБЖ? Я хотела стать хирургом. Но мои нервы уже не назовешь железными. Я могу разминировать бомбу, но если моя рука дрогнет, погибну я. Если же дрогнет рука со скальпелем, погибнет кто-то другой. Я не возьму на себя такую ответственность. А что будет с Лексом по завершению проекта? Он уйдет в свои подземелья? А дадут ли ему уйти?