— Нет, я тебя ни к кому не причисляю. Раз уж ты спросила, то я считаю, что ты единственная в своем роде, уникальная… личность. Таких, как ты, я никогда не встречал и вряд ли еще когда-нибудь встречу, так что и сравнивать мне не с чем, — с полминуты помедлив, посмотрев на кончики своих пальцев, на руки Шивиллы и на ее рыжие кудри, он добавил: — Да, я сказал, что ты, пожалуй, не дама. Но я никогда не говорил, что не прекрасная.

— Отлично, Ларри! За это нужно выпить! — Гайде наполнила кружку и придвинула ее к судовому врачу, а сама перехватила за горлышко недопитую бутылку.

— По-моему, мне хватит… — попытался отказаться Траинен. — Я еще от вчерашнего не отошел.

— Давай, по чуть-чуть, — отрезала рыжая, а спорить с капитаном было бесполезно. — Твое здоровье, доктор! — подмигнула она, характерным жестом приглашая молодого человека выпить на брудершафт.

Их руки сплелись, и Ларри, глядя прямо в изумрудные омуты капитанских глаз, выпил очередную гадость, которую ему подлили, и даже не почувствовал вкуса… Вдруг прямо над ними послышался чье-то настойчивое, громкое покашливание. Двое дружно повернулись к источнику звука и узрели перед собой Вейдвальдса при полном параде. Тот нервно покусывал губы и выглядел слегка недовольным, словно бы застал сколопендровцев спаивающими его солдат (что, конечно, правдой быть не могло… ты им только раз предложи, а потом рома не напасешься).

— Здравия желаю, — без особого энтузиазма протянула Шивилла.

— Здравствуйте, мадам шкипер. Приветствую, сэр доктор, — поздоровался юноша. — Я пришел за Ее Высочеством. Она у себя?

— Да, — кивнул Лауритц, — она в лазарете играет с охранниками в какую-то игру… И, видимо, выигрывает. Буквально минут двадцать назад один из них пробежал по палубе, кукарекая, и так же быстро вернулся обратно.

— О… — выдохнул капитан с сочувственным выраженьем на лице, — очень хорошо. Мы сейчас же забираем ее, за ней прибыли Его Светлость, — на этих словах судовой врач чуть не подавился.

— Кх… как? Уже? Сам? Надо же…

— Да, именно. Светлейший герцог Дриорский, собственной персоной. «Адамина», его личное судно пришвартовалось вдали от простых торговых причалов. Я бы мог предложить вам наскоро распрощаться с девочкой… Но она настаивала, чтобы вас представили ее отцу. Так что, — Виллем совершил над собой маленькое усилие и выдал радушную улыбку, описывая театральный жест рукой, обтянутой белоснежной перчаткой, — прошу исполнить эту просьбу и сопроводить нас.

— Правда? Это так… неожиданно, — заволновался судовой врач. — Если бы я знал об этом заранее, я бы подготовился, а так… Мне нужно переодеться.